Ярость Света
Шрифт:
На самом деле, удивление стало для Эри нормой в первые годы обучения. Он познавал жизнь с другой стороны. Многие вещи казались ему необычными, хотя для живущих в достатке людей, те являлись обыденностью. И как говорится: к хорошему привыкаешь быстро. Вот и Эрин привык и начал меняться.
Всё чаще он смотрел на ребят из приюта с высока, требовал к себе особого отношения – по мнению тех же ребят – и кривился, глядя на жизнь, к которой их готовили. К слову, мальчик постепенно взрослел, умнел, набирался опыта, и даже научился давать отпор обидчикам – а тех было ох
В общем, время летело, всё шло своим чередом, и вот спустя пару лет Эрин начал всем рассказывать, что вскоре сможет поступить в академию. Слушая паренька, сверстники крутили пальцем у виска, и смотрели на него, как на ненормального.
Над ним стали подшучивать и посмеиваться, но черту не переступали. Дети боялись, что Эрин может и побить, если разозлится. Но в его россказни об академии всё равно никто не верил. Ведь они не знали, что Эри уже очень даже хорошо читает, пишет и даже освоил счёт. Как и не знали, что он уже больше года пробирается в кабинет директрисы и ворует там книги. Конечно, потом он всё возвращал, но всё же разрешения на пользование ему не давали.
И вот, в очередной раз заговорив об академии, Эрин подрался с пареньком из хулиганов, которые раньше частенько его поколачивали. Не удивительно, что мальчишки оставили друг другу разбитые носы и фингалы, на такое никто не обращал внимания. Зато на разорванные рубашки обратили внимание все. В приюте всегда ругали и наказывали за порчу одежды.
Закончилось тем, что оба драчуна стояли перед директрисой и слушали о своей безалаберности. Если бы тем всё и закончилось, наверное, не случилось бы и дальнейшей трагедии, но…
Директриса отпустила мальчика, который задирал Эрина, а его самого оставила в кабинете. Вначале она просто потребовала, чтобы он прекратил сеять смуту среди воспитанников приюта и прекратил рассказывать и мечтать об академии.
Возможно, будь паренёк чуточку старше, то смог бы промолчать и дальше воплощать свои мечты в реальность, но тогда ему было лишь пятнадцать. Юношеский максимализм, помноженный на желание доказать всем и каждому, что он чего-то стоит, заставили ввязаться в неприятный спор с директрисой.
В итоге она истошно кричала на него и обвиняла во всех неудачах приюта, а после и вовсе припечатала:
– Такие, как ты, никогда и никем не становятся! Твоя судьба, щенок, сдохнуть в канаве после совершеннолетия.
Всё это Эрин выслушал, запомнил и затаил обиду. Но сами крики директрисы, парня абсолютно не впечатлили – не впервой. В итоге он с упрямством барана пробирался в её кабинет и воровал книги, чтобы подготовиться к поступлению. Но всё тайное когда-нибудь становится явным, вот и Эрин попался.
До сих пор он содрогался от воспоминаний, как жестоко его тогда избили и закрыли в тёмной каморке на двое суток, без еды и воды. По ночам порой ему снились кошмары, где он вновь хрипит и стонет мольбы о помощи, но никому до него нет дела.
Когда Эрина наконец-то выпустили, он надеялся, что сверстники ему хотя бы посочувствуют. Всё же вид окровавленной одежды и едва переставляющего ноги парня могли разжалобить кого-угодно. Но, увы. Может быть, дети и испытали бы какое-то сочувствие, только из-за Эрина их оставили без еды на два дня. Не удивительно, что стоило тому вновь завести разговор об академии, как те пригрозили, что сами изобьют его, если ещё хоть раз услышат эти бредни.
Тогда-то всё и произошло. Эрин понял, что в этом мире нет никого, кому было бы на него не наплевать. Все они желали увидеть, как идиот-Эрин сдохнет в канаве, лишь бы не остаться без корки хлеба на ужин. Одним словом – приют.
Ох, как же он невероятно разозлился в тот миг! Ярость алой пеленой застила взор парня, не позволяя увидеть ни единого проблеска света и добра в жизни. Он мечтал жестоко отомстить за каждый свой ушиб и порез, за каждую пролитую слезу и мольбы о помощи, которые стонал в той каморке.
Он люто злился на детей, на воспитателей, на весь мир, и внезапно магия вышла из-под контроля. Энергия рванула во все стороны сокрушительным пламенем, пожирающем всё и вся на своём пути. И к моменту, когда Эрин пришёл в себя, от приюта, как и его обитателей, не осталось абсолютно ничего, лишь угли да зола.
Нет, он не испытал ни положенного ужаса от мысли, что стал убийцей, ни угрызений совести – всё затмил страх. Опутав сознание парня липкой паутиной, страх заставил бежать. Подальше от людей, от справедливого наказания, от приговора, который станет концом его жизни. Ведь Эрин знал, что за сожжение приюта, его не просто отправят на рудники, перед этим заберут единственное, что у него осталось – Силу. И этот страх подстёгивал лучше любой плети.
В этот раз ему сказочно повезло, поскольку приют стоял на окраине города, и прятался за кромкой густого леса. К тому моменту, как люди добрались до сгоревшего приюта, Эри успел отойти на приличное расстояние. К слову, забегая вперёд, даже маги не нашли парня. Все решили, что у одного из погибших детей случился спонтанный всплеск магии и он сгорел с остальными. А причиной такой уверенности стало практически полное выгорание парня, которое положило начало дальнейшим событиям.
Несколько дней Эрин блуждал в окрестностях столицы, боясь показаться людям. Он голодал, питаясь подножным кормом, замерзал, засыпая на холодной сырой земле, проклинал жизнь за несправедливость, но по-прежнему упрямо лелеял мечту стать магом! И вот спустя почти неделю, парень вышел-таки из леса и наткнулся на деревню.
Решив, что это его шанс, и там получится подзаработать хотя бы на ночлег и еду, Эрин направился к первому встречному. Работы в деревне для него было немного – хватало и своих умельцев на все руки – но всё же ему удалось найти ночлег и даже искупаться.
Как он радовался тогда, что всегда выглядел чуть старше своих лет! По крайней мере никто не приставал с расспросами, а где его родители. Да, Эрин соврал о своём возрасте, поскольку в свои пятнадцать с половиной лет выглядел куда старше. Благодаря этому парню посчастливилось обзавестись постоянным заработком и около полугода его все привечали, как подмастерье кожевника.