Яртур
Шрифт:
– Баян был в Асгарде? – спросил Волох.
– Да, – ответил Ермень.
– Он видел жар-цвет?
– Нет, – покачал головой биармец. – Князь Родегаст не пустил его в подземелье. Но Баян полагает, что Прозрение началось. Ариман вот-вот очнется от тысячелетнего сна. А я никак не мог понять, зачем парсские маги трутся вокруг Родегаста. Им не столько жар-цвет нужен, сколько оживший бог Зла.
Волох вздрогнул и круто развернулся на пятках:
– Быть того не может! Баян ошибся!
– Я тоже на это надеюсь, – вздохнул Ермень. – А что до кудесника Баяна, то он мог бы нам рассказать обо всем раньше.
– Может, он просто не знал об Аримане?
– Все он знал, Волох! – заорал боярин. – Он все эти годы просто обманывал нас, рассчитывая договориться с Родегастом.
– Сколько у нас времени на решение всех проблем?
– Не больше месяца.
– Но это же невозможно! – вскричал Волох. – Нельзя взять такой замок, как Асгард, за один месяц. Ты сказал об этом Баяну?
– Сказал? – Голос Ерменя дрогнул. – Но Баян бессилен, князь! Слышишь, бессилен. Если Око откроется, то никто уже не сможет его закрыть. Слышишь, князь, никто! Ни Баян, ни твоя мать, ни безумный маг Сардар, ни даже твой отец Слепой Бер. Боюсь, что даже боги нам не помогут. Надо бежать, Волох! Понимаешь, бежать!
– Молчи! – Волох резко выпрямился и нанес Ерменю удар в подбородок. Убивать сына рахмана он не собирался, но надо же было привести обезумевшего человека в чувство. – Бежать нам некуда. Ариман достанет нас везде. От него не спастись. Ты понял меня, сын Приама! Либо мы прервем Превращение, либо погибнем все!
Удар пошел боярину на пользу. К Ерменю вновь вернулась способность соображать. Волох одобряюще похлопал его по плечу. Сын рахмана Приама не обладал твердостью своего отца, это надо признать. Хотя трусом и слабаком он, конечно, не был. Просто задача, стоявшая перед избранными, могла напугать кого угодно, в том числе и самого Волоха. Нельзя было допустить, чтобы Ариман проснулся. Это главное. Но князь Себерии вовсе не собирался приносить в жертву главному свои личные интересы. Жар-цвет должен принадлежать ему, вот тогда он сможет наконец спать спокойно.
– Пора приступать к решительным действиям, – сказал Волох Ерменю. – Поторопи этого дурака Ратмира.
– Но ведь в этом случае нам придется бежать из Расены, – удивленно глянул на князя Себерии боярин.
– Я укроюсь в Асгарде с тысячей своих мечников. Можно было бы взять с собой и больше, но, боюсь, князь Родегаст не откроет нам ворота. Владыка Асгарда настороженно относится не только к врагам, но и к союзникам.
– А что делать мне? – насторожился Ермень. – Прости, князь, но в обреченный замок я с тобой не пойду.
– Ты переметнешься на сторону заговорщиков, боярин, – усмехнулся Волох. – И примешь активное участие в мятеже. Потом ты встретишься с Яртуром и скажешь ему, что в замке Асгард у него есть союзники.
– Но ведь Яртур меня убьет! – ужаснулся Ермень. – Боярин Бутуй наверняка нас выдал.
– Не убьет, – нахмурился Волох. – Без моей помощи и твоего активного участия ему никогда не взять Асгард. Яртур не настолько глуп, чтобы этого не понимать.
– Риск уж больно велик, – засомневался Ермень.
– Мы все рискуем, боярин, – строго сказал Волох. – И каждый из нас должен выполнить свой долг до конца. Иначе – смерть. А возможно, кое-что пострашнее смерти.
От такого пророчества князя Себерии сын Приама невольно поежился. Ермень был достаточно осведомленным человеком, чтобы понять, какая угроза нависла над всем миром. И в сравнении с тем, что могло случиться, даже смерть от руки Яртура выглядела как подарок богов.
– Я могу намекнуть асам, что нас всех ждет в случае промедления? – спросил Ермень.
– Намекни, – кивнул Волох. – Это заставит их подсуетиться.
Появление Ерменя в доме Бутуя насторожило всех асских бояр, включая и самого хозяина. У боярина Бутуя даже мелькнула мысль, что заговор раскрыт и сейчас в его усадьбу вслед за Ерменем хлынут мечники Волоха. Однако время шло, биармский боярин как ни в чем не бывало разгуливал по саду, беседуя с боярами, а о князе Себерии не было и помину. Бутуй слегка успокоился, переглянулся с боярином Владом и направил свои стопы к сыну рахмана Приама. Надо же было выяснить, зачем ближник Волоха явился в его дом. Расторопный Глузд, подлетевший с кувшином к двум боярам, остановившимся у пруда, наполнил их кубки вином. Ермень с интересом поглядывал в сторону беседки, где княжич Ратмир, красный как вареный рак, о чем-то беседовал с красивой черноволосой женщиной.
– Это Велена, дочь боярина Бренко, – пояснил гостю Бутуй.
– Похоже, Ратмир совсем потерял от нее голову, – вздохнул Ермень.
– Положим, голова у княжича всегда была не на месте, – возразил биармцу Бутуй, – но в данном случае затронуто его сердце.
Ермень засмеялся и в знак согласия отсалютовал хозяину кубком:
– А лебеди посещают твой пруд, боярин Бутуй?
Хозяину вопрос гостя не понравился, он посмурнел ликом и недовольно покачал головой:
– Ты, кажется, на что-то намекаешь, боярин?
– Я не намекаю, Бутуй, я говорю прямо – Прозрение началось.
– Какое прозрение? – растерянно переспросил ас.
– Кудесник Баян считает, что у нас с вами остался месяц, чтобы остановить надвигающуюся катастрофу. Если Око откроется, то миру придет конец. А виной всему жар-цвет.
Бутуй глянул на биармца с изумлением, на миг ему показалось, что сын рахмана Приама сошел с ума. Либо просто перепил и теперь несет непотребное. Однако это спасительное предположение опровергали карие глаза Ерменя, абсолютно трезвые, хотя и слегка испуганные.
– Я обратился к тебе, Бутуй, потому что ты знаешь больше других, а о многом просто догадываешься.
– О чем я догадываюсь? – вскричал асский боярин, чем привлек к себе внимание присутствующих.
– Ты ведь знаешь древнее предание о том, как Перун победил Аримана и наложил на него заклятие? И теперь это заклятие будет снято. Теперь ты понимаешь, почему парс Сардар так хлопочет о жар-цвете?
– Но ведь это конец всему! – воскликнул Бутуй.
– У нас еще несколько дней, прежде чем Око откроется. Так считает Баян. Но промедление смерти подобно.