«Ящик Пандоры для Наполеона
Шрифт:
Мистер Коллинз подался вперёд, ожидая плохого. Но незнакомец о чм-то тихо поговорил с одним и юношей, тот рассмеялся. Харчевник аж выддохнул, что ссора сдулась, как мыльный пузырь.
Но тут худой отвесил молодому человеку пощёчину. Темпераметный Коллинз схватился за голову. Оскорблённый закричав, пытался достать свою шпагу, но товарищи удержали его. Худой и не думал уходить, стоял рядом, картинно положив руку на эфес своего оружия.
Уильям только хрипел, пытаясь вырваться, но двое приятелей держали его крепко.
– Вам лучше уйти, сэр! – кричал Джон.
Но незнакомец и не думал уходить, и не собирался
– Я подожду. Тем более, рагу и так остыло. Вот, убью это человека, – и он уивнул на Хака, – и спокойно смогу доесть. Ну что? Подышим воздухом?
Товарищи, тоже врачи поняли, то дело замять не получается, отпустили Уильяма.
– Вы как? Препочитаете быть застреленным или проткнутым моим клинком? – снова произнёс худой злые слова.
– Шпаги мистер, шпаги…
– Уильям, – зашептал Джон, – я уже послал за полицией. Всё закончится, и не начавшись!
– Всё хорошо… – тихо ответил Хак, – всё будет хорошо…
Он разминал кисти рук, готовясь к схватке. Незнакомец рывком открыл заднюю дверь, картинно поклонившись, пропуская будущего соперника.
На заднем дворе было не то что бы чисто, валялись корзины и старые доски, впрочем, места для схватки хватало. Джон откинул мусор в стороны, дуэлянты встали лицом к лицу, обнажив клинки. Зудой попытался обмануть, атаковав сразу, без команды. Но, Уильям был начеку, уклонился, изогнув корпус, и сам вогнал свой клинок едва ли не до рукояти в тело врага. Худой господин стал напоминать более не забияку, а гуся на вертеле, к тому же тощего, свесившего шею на сторону. Хак выдернул шпагу, тело упало лицом вниз, и тут, как в дешёвой лондонской пьесе, возник и полицейский....
***
Уильям вытер лицо платком, и опять будто перед глазами стояла кровь на земле. Чем дело кончилось с раненым, он и не знал, но отец выхлопотал назначение в Индию. И уговорил сына не полагаться на правосудие. Юноша помотал головой, постарался сбросить неприятное воспоминание, словно назойливую муху.
Но бриг приближался к порту, и капитан Клиффорд Олбат дал команду поднять флаг на грот-мачте, с тем, что бы капитан порта приготовился встретить их судно. Ещё спустя час были убраны паруса, оставили лишь кливера. С шумом упали оба якоря, и их бриг застыл на рейде, ожидая карантинного досмотра. Был опущен трап, а матросы, свободные от вахты, построились на палубе, ожидать инспекции.
Пока всё это происходило, юный доктор отвлёкся. и не мог ретироваться, что бы не пасть жертвой общительного пассажира. Этот господин подошёл, коснулся рукой шляпы, здороваясь. И тут же, словно не было других дел, повёл беседу:
– Позвольте преставиться, Теодор Экленд, солиситор в фирме « Кристиан Блэк».
– Уильям Хак, – выдавил из себя два слова юноша.
– Вы в первый раз в Ост – Индии? – спросил мистера Хака Теодор Дайк Экленд.
– Так и есть, уважаемый солиситор, – и врач коснулся своей шляпы, демонстрируя участие и вежливость к собеседнику.
– Без сомнения, станете служить в больнице Ост- Индской компании?
– Собственно да. Частной практикой заниматься мне было бы рановато, сэр… Надеюсь, приобрести немалый врачебный опыт в этой колонии. Далекая провинция, неизвестность…
– Отсутствие жалоб в суд… – понимающе кивнул собеседник.
– Я не был виновником смертей пациентов, сэр! – вспыхнул Уильям, – не успел!
– Я
– Здесь есть церкви? – молодой человек старательно изобразил удивление словам собеседника.
– Мы живём в вполне европейском городе. Конечно, это кажется удивительным, но это правда. Теперь у нас стало спокойнее, мистер Хак. После того, как Калькутту отстояли от султана Майсура тридцать лет назад, европейская цивилизация пришла в эти места навсегда. Здесь построены европейские здания, теперь это культурный английский город. Мы никогда не уйдём отсюда, на нас лежит бремя заботы о местных жителях.
– В больницу принимают и туземцев? – пытался внести ясность врач.
– Нет, – смутился солиситор, – индийцев лучше лечат индийцы. Они ведь непривычны к европейской культуре. Не надо делать подобные вещи сразу. Может быть, лет через десять. ( Первый индиец попал в эту больницу лишь в 1873 голу)
– Что же , надо следовать обычаям, – изобразил понимание Уильям Хак, – нельзя всё изменить сразу. Маленьким шажками, главное – идти в правильном направлении.
– Конечно, – согласился собеседник, – церковь Святого Иоанна, возведена больше десяти лет назад, в 1787году.. – продолжил воодушевлённый юрист, – великолепная архитектура! И, больница недалеко от этого собора. Из развлечений, пристойных для нашего круга – редкие балы у губернатора. Впрочем, иногда собирается и приятное общество. Могу вас порекомендовать, если пожелаете вступить в «Азиатское общество Бенгалии». Станете вхожи в многие богатые дома города. Мы издаём и газету, Calcutta General Advertiser – Теодор Дайк Экленд, к вашим услугам, – наконец, назвался новый знакомый своим полным именем,
Но тут раздалась барабанная дробь со шлюпки, приставшей к их бригу. Солиситор замолк, сначала возмущенно, но быстро понял, в чём дело, и успокоился.
Строгий сигнал, что прибыла досмотровая команда портовых служащих с тремя солдатами. Это была серьёзная процедура. Капитан и его помошник, Генри Эйнсли, представились, а джентльмен в тёмном костюме и с саквояжем в руке, прошёл вдоль строя моряков, иногда приказывая раздеться наиболее подозрительным из них. Матросы неохотно снимали рубахи и штаны, врач внимательно осматривал покраснения на коже. Было видно, что эта неприятная процедура для лекаря важна, и он не собирался выполнять её формально.
– Согласитесь, странно, что нас так досматривают здесь, в Калькутте, как будто это в Англии или Кейптауне очаг оспы, – прошептал сквайр Теодор Экленд.
Мистер Экленд был всё же местным обывателем, имевшим в Калькутте жену, троих детей и собаку. Так что он-то добирался домой, а не был здесь гостем. Для новичка Малабарское побережье уже казалось непростым, непонятным, скорее даже опасным местом для жизни.
Но Уильям Хак предпочёл промолчать. Медицинское образование давало знать о себе. С эпидемиями шутки плохи, а что могли подхватить матросы в кабаках Кейптауна или Лондона- одному Богу, или скорее, только дьяволу было известно.