Ящик Пандоры. Книги 1 – 2
Шрифт:
И, подобно королю, он был одинок. Количество близких друзей, которым можно было доверять, не увеличивалось с приходом к власти. Человек, который наследует такое положение, должен советоваться сам с собой. Такой образ жизни не подходил Уину, который по своей природе был человеком скорее мягким, чем смелым, рожденным любить и быть любимым и избегать жестокостей жизни.
Но Уин прекрасно понимал, кем и чем он являлся, чтобы определить свое место в мире. Он делал это, забиваясь в один из самых крошечных и укромнейших уголков своей личной жизни. Его жена – наследница одной из процветающих
Они занимали единственный этаж особняка на Мэдисон-авеню, где устроили себе небольшую квартирку. Эйлин любила готовить, и Уин научился помогать ей делать салаты на кухне, которую они оборудовали наверху. Они редко посещали свои дома в Нью-Порте и Шоколадной бухте, делая это в основном ради детей. Они спокойно жили в своих комнатах, слушая по вечерам радио, Уин, читая финансовые новости и вестерны, его жена, занятая вязанием для него свитера или носков.
Их единственным настоящим «домом далеко от дома» была вилла, построенная Уином на скалистом побережье Напили. Два-три раза в год он удалялся туда вместе с женой на пару недель, чтобы глотнуть тропического воздуха. Плеск моря, песок и замечательная растительность, казалось, расслабляли Уина, восстанавливая его силы, и в этом экзотическом месте, таком далеком от шумных улиц Манхэттена, он как нигде чувствовал себя ближе к Эйлин.
Уин не считал себя слишком оригинальным или одаренным человеком. Он получал удовольствие от игры в гольф, катания на свой яхте – он не был сильным пловцом и никогда бы не рискнул сам управлять яхтой – и от вечеров с Эйлин.
Его единственной страстью были картины импрессионистов. Бонды, благодаря бабушке Ханне, оказывали покровительство Ренуару и Моне, когда те были живы. В коллекции семьи были некоторые самые значительные их работы, также как и работы Дега, Писсаро и несравненного Мане.
Уин полюбил эти полотна, будучи еще ребенком, когда он бегал по залам особняка на Мэдисон авеню. Радужные пейзажи наполняли его чувством умиротворенности и безопасности, а женщины Ренуара, такие румяные и мягкие, напоминали ему его мать и бабушку.
Когда он вырос, то проявил активный интерес к приобретению новых картин. Они медленно поднимались в цене в двадцатых и тридцатых годах, но для человека с чековой книжкой Бонда они не дорожали. Уин купил Ренуара за пятнадцать тысяч долларов, поля и лилии Моне за двадцать тысяч, танцовщиц Дега за семь с половиной и портреты Мане едва ли за большую сумму.
Живопись была для Уина радостью и страстью. Сегодня коллекция импрессионистов Бонда оценивалась почти в семьдесят миллионов долларов и дорожала с каждым днем, так как работы французских мастеров штурмом брали мир.
Уин окружил себя картинами. Иногда, закрывая шторы на окнах, он включал подсветку и наблюдал, как маленькие лампочки освещали дам Ренуара на стенах его кабинета. Он сидел так часами после обеда, ощущая томление своей юности, которая рисовала жизнь в розовом свете.
Теперь Уин остался один. Эйлин, его единственный настоящий друг во всем мире, умерла от рака семь лет назад после длительной борьбы с болезнью. Ее потеря опустошила Уина. У него больше ни на что не осталось сил, кроме как на заседания правления, чтение романов и на спокойные размышления.
Его двое детей, сын Уинтроп V (которого называли Тони, чтобы избежать путаницы в связи с чрезмерным обилием Уинтропов в семье) и дочь Гей никогда не были особенно близки со своими родителями. Они прошли через жизнь Уина как привидения, не оставив почти никакого следа, кроме волнений о поврежденных коленках, разбитых лодыжках, школьных соревнованиях, уроках музыки, слезах из-за мальчишек и скандалов из-за поздних свиданий. Сейчас Тони был членом правления, секретарем исполнительного комитета, а Гей вышла замуж в семью коммерсантов Конуэй.
Уин привык проводить время вдвоем с Эйлин, и когда она умерла, в мире не осталось ничего, что бы он ценил. Остаток жизни виделся ему как постоянная потеря его необходимости и незаменимости, так как Тони все больше вникал в дела; как еще большая поглощенность его художественной коллекцией и проведение все большего времени в Напили, где мягко катящиеся волны напоминали ему об Эйлин и о его разбитой мечте провести остаток дней с ней.
У него был небольшой сердечный приступ три года назад, недостаточно серьезный, чтобы изменить его образ жизни. Но врачи предупредили его, что пора проще относиться к вещам. Они не могли знать, как он примет этот совет.
Конечно, Уину было только шестьдесят четыре. В семье его поддразнивали, ведь он был самым желанным вдовцом на всем американском континенте, а его товарищи по клубу в Нью-Йорке всегда отпускали шуточки по поводу его счастливой холостяцкой жизни и о том, как прекрасно он, должно быть, проводит время. Но его друзья уже давно перестали представлять ему женщин. Все видели, что он не может забыть Эйлин, что он слишком стар и слишком устал для романтики и целиком ушел в свое одиночество и воспоминания.
Его внуки вносили желанный беспорядок в его жизнь во время приездов в Напили, что бывало не часто, так как туда было трудно добираться и дорога отнимала много времени. Уин помнил об их днях рождения и звонил им, но не считал необходимым прилетать, чтобы обнять их, так как не очень любил собственных детей и их супругов, которых он утомлял. Вполне довольный жизнью Уин понимал, что переживал не только Эйлин, но и себя. Ему давно уже пора было уйти на пенсию, но не хватало духу оставить «У. У. Бонд» и передать компанию в другие руки. Чувство уважения к покойному отцу и дедушке не позволяло ему оставить работу.
Он жил в другом эмоциональном мире, далеком от реальной жизни. В глубине души он готовился к спокойному концу, который не будет нежеланным, когда придет. Он существовал только в прошлом, которое рисовало ему воображение. Там он чувствовал себя дома, там он и останется.
Если только что-нибудь не возвратит его к реальной жизни.
Это был большой вечер. Он давался в республиканском клубе на Шестьдесят третьей улице для членов Ассоциации лидеров американского бизнеса, организации бизнесменов с большими доходами, благотворительные пожертвования которых были огромными.