Ящик Пандоры
Шрифт:
И все-таки интересно. Если ее беременность, наступившая вне рамок одобренной Кораблем программы размножения, заинтересовала определенные круги… Зачем еще Ферри пользоваться защищенным экраном? Да еще выпивка! Ваэла не желала, чтобы ее жизнь, жизнь ее ребенка, зависели от человека, добровольно лишающего себя рассудка.
«Пьянство», – всплыло в сознании слово из далекого детства, и время гибернации-плюс-жизни, прошедшее с той поры, когда это слово связывалось в ее сознании с выпивкой, вдруг показалось Ваэле бездонной пропастью.
Взгляд ее все время возвращался к защищенному экрану. Пора уже кому-нибудь нарушить уединение старика.
– Ваш напиток отдает свежей мятой. Можно попробовать?
– Да… конечно.
Последнее слово Ферри выдавил с трудом, но стакан отдал, предупредив:
– Только глоточек. Будущим мамам не стоит.
Стакан обжег руки холодом. Ваэла пригубила и закрыла глаза, вспоминая жаркий день на Земстороне, когда мать позволила ей вместе со взрослыми выпить разведенного мятного джулепа. Этот напиток был светлее, но по вкусу – точь-в-точь бурбон с мятой.
Очнувшись, Ваэла заменила, что Ферри не сводит глаз со стакана.
«Он… жаждет, – поняла она. – Едва ли не до истерики».
– Неплохо, – заметила девушка вслух. – Где достали?
Ферри потянулся к стакану, но Ваэла сунула напиток Хали. Та машинально взяла его, поглядывая то на старика, то на свою подопечную.
– Давай, – подбодрила ее Ваэла. – Попробовать стоит каждому. Я в первый раз попробовала в двенадцать лет.
– Может быть, ей не стоит? – заскулил Ферри, когда медтехник заколебалась. – Сейчас какая-то странная хворь ходит по борту… а если это заразно?
«Для него это настоящее сокровище, – поняла Ваэла. – Дорогая, видно, штука».
– Если заразно, – откликнулась она вслух, – то мы уже больны. Давай, Хали.
Девушка осторожно отпила и тут же зашлась сдавленным кашлем, протянув стакан любому, кто освободит ее от этого груза. Ферри поспешно отобрал свою драгоценность.
– Какая гадость! – прохрипела Хали, утирая глаза.
– Главное – знать, чего ожидать, – заметил Ферри.
– И долго практиковаться, – добавила Ваэла. – Вы так и не сказали, где берете такую прелесть. Это ведь не наш денатурат?
Ферри осторожно примостил стакан на столике у кресла.
– С Пандоры.
– Должно быть, нелегко достается.
– А более важных тем для беседы у нас нет? – поинтересовался Мердок.
Это были его первые слова, и на Ферри они произвели гальванический эффект. Старик потянулся было за стаканом, но вдруг развернулся к пульту, поиграл с рукоятками, снял защиту с экрана да, поколебавшись, так и оставил.
Ваэла обещала себе, что при первой же возможности выяснит, что такого интересного нашел Ферри в архивах. Имея неограниченный доступ к учебным терминалам Корабля, это будет нетрудно.
Мердок встал у Ферри за спиной, отчего старик занервничал еще больше. Ваэла невольно посочувствовала ему. От взгляда Мердока у любого между лопатками зачешется.
– Я… э-э… – пробулькал Ферри, – ждал… э-э… конкретного приказа, прежде чем… э-э… приниматься… э-э… за дело, ради которого… э-э… то есть…
– Зачем мы вообще тут собрались? – спросила Хали нетерпеливо.
Ей не нравилась сгущавшаяся в комнате атмосфера. На плечи Ферри тяжким грузом ложилась невысказанная угроза, исходившая определенно от Мердока.
Старик судорожно схватил стакан, но ему не удалось донести его до губ – Мердок протянул руку через его плечо и без усилия отобрал выпивку.
– Это подождет.
Мердок поставил стакан на полку за своей спиной и не успел повернуться обратно, как отворился входной люк и в комнату вошли трое.
Хали узнала их. Первой шла Брулаги из медсектора, плотно сложенная широкоплечая женщина с коротко стриженными по бортовому обычаю рыжими волосами. Ее ярко-голубые глаза сияли над приплюснутым носом и тяжелой нижней губой. За ней шел Андрит из поведенческого сектора – рослый смуглый мужчина, чьи миндалевидные карие глаза тревожно бегали. Последней порог переступила Узия, немногословная седая натали с вечно поджатыми губами. Она помогала Хали присматривать за беременной Ваэлой.
– А вот и вы! – выдавил Ферри. – Садитесь, прошу. Располагайтесь.
Хали с готовностью подтащила два складных стула – один себе, второй Ваэле, – но та отодвинулась и уселась точно напротив Ферри и чуть в отдалении, словно сторонний наблюдатель. Отсюда она могла видеть одновременно Ферри и Мердока, не поворачивая головы. «Старик заметит, – решила она. – Пусть поерзает». Он хотел привлечь внимание – пусть его и получит.
«Что с тобой, старый хрыч? – мысленно поинтересовалась Ваэла. – Чего ты так боишься?»
Трое опоздавших уселись на кушетке обок Ферри. Мердок остался стоять.
Хали заметила, где устроилась Ваэла, но ее отвлекла другая мысль – поведенец Андрит, верно, приходился мальчишке Раулю отцом. Зачем он здесь?
Мердок похлопал Ферри по плечу. Старик дернулся.
– Покажи им карту.
Сглотнув, Ферри неловкими пальцами набрал код. Голопроектор высветил миниатюрную карту-схему переходов Корабля.
Хали узнала отделение наталей, немного в сторону обшивки от поведенческого, и обратила внимание, что вся проекция усеяна красными точками. Брулаги из медсектора склонилась к трехмерной карте, опершись обеими руками на колени. Андрита карта почему-то взволновала. Узия только кивнула.
– Что означают красные метки? – спросила Хали.
– Каждая точка – это пораженный ребенок, – ответил Ферри. – Если их соединить, получится спираль. Обратите внимание, что чем ближе к ее центру, тем больше становится точек.
– Водоворот, – проговорил Мердок.
Ваэла, затаив дыхание, вглядывалась в карту. Стоило ей поднять голову, как она натолкнулась взглядом на полный нескрываемой ярости взгляд Андрита. Тот сжимал и разжимал кулаки, и под комбинезоном ходили мускулы.
Ферри стянул с полки у пульта стопку листов и принялся рыться в них.