Ящик водки. Том 4
Шрифт:
— Прогнозируете ли приход инвестиций в Россию, будет ли он в той мере, в какой его ожидают?
— Нет, потому что Россия никому не нужна (смеется), не нужна Россия никому (смеется), как вы не поймете!
Сначала про то, что «Россия никому не нужна». Честный Яго, ой, пардон, Минкин выкинул окончание этой фразы. Полностью же она звучала так: «Россия никому не нужна, кроме себя самой». На этом его даже поймали на телевидении, прямо в эфире. Минкину это окончание мешало обличать мое паскудство. По замыслу автора, с этим окончанием я был недостаточной скотиной. Вот он и убрал его.
Что с этим поделаешь? Конечно, кто спорит? Раз мешает — надо убирать. Вообще, убирать надо все, что мешает. Если стоит
Дальше. Я уже писал, что отсутствие интереса к России и к русским со стороны инвесторов и вообще иностранцев воспринимается здесь, в России, как глубочайшее оскорбление. Согласитесь со мной, что такая реакция на этот, в общем-то, нейтральный факт неадекватна. Ну что здесь такого, что ну никак нельзя снести? Вот просто — ложись и помирай. Дания никому не нужна, кроме датчан, и что? У них произошел от этого массовый психоз? Развалилась национальная ментальность?
Минкин! Возьмите себя в руки. Не произошло никакой катастрофы. Все целы. Обуты, одеты. Сравнительно сыты. Россия нужна только ее народу. Это нормально. Это везде так. По-другому — плохо. По-другому — это агрессия, экспансия, захват, оккупация. Понятно? Ну, умничка. Ну все, все. Успокойся. Все нормально, здесь все — свои. Никто тебя не обидит. Спокойно. Агушеньки, агу. Тшш, тшш… Спи. Все.
И теперь тихо, пока Саша спит. Господа читатели! Если я высказываю гипотезу относительно того, что в среднесрочной перспективе Россию может захлестнуть волна сепаратизма и она развалится на несколько государств, разве из этого следует, что я радуюсь этому возможному сценарию? Ведь не один я так думаю. И вопросы, вопросы… А почему полпреды президента в округах почти сплошь — военные? А финансовый централизм, который провел Кудрин, практически ограбив местные бюджеты, он не приведет к взрыву негодования в духе «Москва жирует на наши деньги, а мы хрен без масла доедаем»? А разгром Совета Федерации и отмена неприкосновенности для губернаторов, это для чего? Ну и Чечня наконец. Ведь ее не было в 1998 году. Тогда был плохой, никуда не годный, «хасавюртовский», но — мир. А другие республики Кавказа? Да уберите дотации из федерального бюджета, и они разбегутся кто куда. А знает ли металлург из Екатеринбурга или нефтяник из Сургута, что на его деньги содержат «хачиков»? И согласны ли они жить с гордыми «детьми гор» в одной стране?
— Но ведь Россия имеет гигантские экономические и людские ресурсы, и работать на российский рынок…
— Какие гигантские ресурсы имеет Россия? Этот миф я хочу развенчать наконец. Нефть? Существенно теплее и дешевле ее добывать в Персидском заливе. Никель в Канаде добывают, алюминий — в Америке, уголь — в Австралии. Лес — в Бразилии. Я не понимаю, чего такого особого в России?
Мировые запасы нефти составляют около 140 миллиардов тонн. Из них на Саудовскую Аравию приходится 30 процентов мировых запасов. А на весь Ближний Восток — около 66 процентов. На Россию приходится примерно 5 процентов мировых запасов нефти.
Да, сегодня мы добываем больше всех нефти. Даже больше, чем Саудовская Аравия. И правильно делаем. Глупо не добывать, когда такие высокие цены. Нельзя же, в самом деле, утверждать, что лучше добывать, когда цены низкие. Но в стратегическом плане мы не представляем серьезной альтернативы Ближнему Востоку. Так, тактические конкуренты, временная замена. Да и себестоимость добычи у нас, в силу географических особенностей, значительно выше.
Такой анализ можно провести практически по всем статьям российского экспорта. И по металлам, и по лесу. В стороне стоит только российский газ. Его запасы у нас — действительно беспрецедентны (25 процентов мировых запасов). Но, именно в силу их исключительности, реформы в Газпроме практически не идут, добыча остановилась на цифре 550—580 миллиардов кубометров в год. На внутреннем рынке
— Но торговать с Россией, с огромной страной, где огромная потребность купить, купить, купить…
— Для того чтобы купить, нужно иметь деньги. Русские ничего заработать не могут, поэтому они купить ничего не могут.
Ну а здесь-то в чем обида? Вы уж, г-н Минкин, определитесь: либо вы рыдаете над несчастной судьбой нищающего и голодающего народа, и тогда не обижайтесь, что я утверждаю ровно это же — что народ ничего не может купить, поскольку у него нет денег1. Либо обижайтесь, но при этом не лейте крокодиловы слезы относительно бедности нации. Или у вас монополия на констатацию бедности?
Кстати, я не знаю, может, вы не в курсе, но для того, чтобы деньги появились, их необходимо заработать. Хотя для вас это, конечно, новость. Вы так привыкли обличать воров и жуликов, что уже забыли о существовании нормального способа добычи денег — путем труда.
Небольшой пример. Как известно, размер рекламного рынка прямо пропорционален покупательной способности населения. Так вот, при населении в 143 миллиона человек Россия имеет объем рекламного рынка на 20 процентов меньше, чем Польша, население которой — 39 миллионов человек. Вот вам и оценка емкости российского потребительского рынка и заинтересованности в нем производителей товаров. Это сейчас, в 2004 году. Не забудьте же, что здесь говорится о 1998годе, после дефолта. Тогда польский рынок был больше нашего в три раза.
— Словом, вы не видите никаких перспектив?
— Я — нет. (Смеется.) Ну, Примаков если видит, пускай работает (смеется), я, как только перестал их видеть, я уволился из правительства. I (Не он уволился, а его уволили. 11 августа 1997 года вице-премьер России Кох вместе с семьей улетел в Америку в отпуск. А 12 августа внезапно — сообщили о его отставке. 14 августа он вернулся на полтора дня, «сдал дела» и улетел обратно в США. Несмотря на очевидный скандал, Чубайс по привычке врал, что эта отставка — «плановая». Кох же хочет нам внушить, что до увольнения был патриотом, энтузиастом, государственником, потом продал «Связьинвест» и с 12 августа вдруг стал пессимистом и уволился. Вот если найдется девушка, которая в это поверит, Коху следует на ней жениться. С такой доверчивой жить ему будет очень удобно. — A.M.)
Позвольте полюбопытствовать, Александр, а вы откуда узнали, что я с семьей уехал в США? Не иначе прослушку читали! Ай-яй-яй. Как не стыдно. Вам мама в детстве не говорила, что подглядывать и подслушивать нехорошо? Как же вы так, а?
Гусинский установил за мной слежку, прослушивал мои телефоны, записывал все адреса и имена людей, с которыми я встречался. Ничего «такого» не получил. И с досады, видимо, все это вывалил в Интернет, в газеты. Наврал половину, именно половину — для правдоподобия. Так зачем же вы все это читали? Это же неприлично. Что, не удержались? Очень интересно? Слюни текут? А что ж вы тогда против порнографии? Она еще интереснее. И текут не только слюни.
Мне кажется, что любовь к прослушкам и любовь к порнографии имеют одну и ту же природу. Одержимому этой манией человеку хочется увидеть, узнать что-то, что большинство людей считают личным, интимным. То, что не принято показывать всем. И от этого еще острее вожделение. Гормоны клокочут, глаз наливается. Жизнь бурлит!
И не надо мне рассказывать про особый журналистский долг. Про необходимость информировать общественность о частной жизни известных людей. Откуда это вдруг она взялась, такая необходимость? Ну хорошо, допустим, общественный деятель должен быть прозрачен насчет своих доходов. Готов согласиться. Я даже согласен, что те, кто судит и сажает, а также те, кого выбирают, должны быть в частной жизни безукоризненны. Но остальные-то при чем?