Ящик водки. Том 4
Шрифт:
— Видятся ли вам сегодня какие-то подвижки к лучшему?
— Сейчас такое положение, что я не рискую сказать что-либо. Вижу только, что все человечество деградирует. Ну а мы идем впереди всей планеты. Хоть и говорили нам все время, что мы самая читающая и образованная страна в мире, — неправда это. На уровне обычной школы еще держимся. А в профессиональном образовании находимся на уровне полурабочих-полукрестьян. Не будь у нас дач, с голоду бы подохли. Мы, получается, из деревни ушли, а в город так и не пришли…»
Что, Минкин, Астафьева тоже в русофобы зачислим? Самый что ни на есть
Еще раз повторю мысль, высказанную мною еще в первом томе: в течение семидесяти лет коммунистического строительства в России осуществлялась целенаправленная селекция человеческого вида. Все неординарные, сильные, самостоятельные, волевые люди либо уничтожались, либо были лишены возможности продолжить свой род. Поощрялся конформизм, доносительство, предательство, тупая исполнительность, краснобайство.
Результат — это мы с вами. И делимся мы на две части. Одна часть, к которой отношусь я, осознает, что с нами сделали и каких мутантов мы собой представляем. И пытается найти выход из положения, воспитать в себе те способности, которые с рождения были заложены в наших предках и которые истребили большевики.
Другая же часть, к которой относится Минкин, кричит про свою особую духовность и исключительную замечательность, а всякую критику клеймит как злобное отсутствие патриотизма.
— Насколько Запад понимает, что хаос в России может быть угрозой всему миру?
— Я, откровенно говоря, не понимаю, почему хаос в России может быть угрозой всему миру. Только лишь потому, что у нее есть атомное оружие?
— Вот именно. А разве этого мало?
— Я думаю, для того чтобы отобрать у нас атомное оружие, достаточно парашютно-десантной дивизии. Однажды высадить и забрать все эти ракеты к чертовой матери. Наша армия не в состоянии оказать никакого сопротивления. Чеченская война это показала блестящим образом.
А сколько я должен был назвать дивизий, чтобы мое утверждение смотрелось патриотичнее? Десять? Сто? Я, заметим, отнюдь не утверждаю, что нужно отнять у России атомное оружие. Это корреспондент (американский гражданин) утверждает, что хаос в России может быть угрозой всему миру. А на мой вопрос, связано ли это с атомной бомбой, отвечает: вот именно.
Низкая же оценка боеспособности Российской армии пока никем не опровергнута. Позвольте же мне остаться при своем мнении. Если предположить, что в вопросе о боеспособности Российской армии я занимаю антипатриотическую позицию, а следовательно, патриотами являются бравые российские генералы, то тогда Минкин должен мне побольше рассказать про ту модель патриотизма, адептом которой он является.
И пусть он мне объяснит с патриотических позиций, как в его модель одновременно вписываются тьма-тьмущая генеральских дач в Подмосковье, где каждая сотка стоит несколько десятков тысяч долларов, и побирающиеся по Москве голодные солдаты-срочники. Как патриот, он также должен мне рассказать, повышается ли обороноспособность России по мере расцвета работорговли в армии, когда российские офицеры продают солдат чеченам.
И пусть мне Минкин
Военные всего мира часто говорят: народ, который не хочет кормить свою армию, очень быстро будет кормить чужую. Красивая фраза. Но у меня есть вопросы. Рассмотрим сугубо гипотетический пример, в котором, чтобы избежать упреков в святотатстве, мы возьмем условных «своих» и условных «чужих». Например, такой: а что, если окажется, что кормление «чужой» армии обходится дешевле, чем кормление своей? То, что в рассматриваемом примере «чужая» оказалась эффективнее, чем «своя», понятно из того, что ее приходится кормить. Что плохого в том, что взамен неэффективной и дорогой «своей» армии народ берет и начинает кормить более дешевую и эффективную «чужую»?
И вообще. Где критерии, по которым можно определить — вот «своя», а вот — «чужая» армии? То, что в «своей» приходится принудительно служить; а в «чужой» нет, вряд ли делает «свою» более привлекательной. И если наличие всеобщей воинской обязанности является единственным отличием «своей» от «чужой», то, может, просто пойти с шапкой по миру, собрать денег, да и нанять кого-нибудь вроде средневековых швейцарских наемников, и пусть они нас обороняют. «Свои» же мальчики останутся целы и невредимы и будут заниматься производительным трудом, а не строительством генеральских и чеченских дач. Не так ли испокон веку делали древние славяне, нанимая варяжскую дружину? И ничего, никто не считал их дураками, а даже наоборот.
— Какова ваша ниша в российской жизни?
— Нету никакой ниши. (Хихикает.)
Здесь-то что не так? Здесь я ведь над собой смеюсь. Это ведь у меня нет ниши [5] . Что ж так переживать? Ох уж мне это доброе минкинское сердце! До всего-то у него есть дело. И даже за меня, грешного, переживает. Прямо первохристианин какой-то.
Интервью закончилось. Мир не рухнул. Стоит и Россия. Но Минкин — не унимается! Дальше опять его текст. Я считаю — шедевр.
5
О нишах чуть ниже. Подождите, там Минкин дает мне перцу.
Вот единомышленник Чубайса, Гайдара и др. Вот кого назначал Ельцин заведовать Госкомимуществом, точнее, продажей всего имущества России.
Как обычно, у Минкина плохо с логикой. Я, например, из этого текста так и не понял: кем меня назначил Ельцин? Сначала вроде бы понятно — заведовать Госкомимуществом, а потом автор поправился: точнее, говорит, продажей всего имущества России. Чем первая часть фразы неточна, мне непонятно. Да и не заведовал я продажей всего имущества России, поскольку большая часть этого имущества (недра, земля, железные дороги, оборонная промышленность, космическая промышленность, атомная энергетика и еще огромное количество всего) не продавалась. Я заведовал лишь той его частью, которую было принято решение продавать.