Ясень и яблоня. Книга 2: Чёрный камень Эрхины
Шрифт:
– Ты ли это, Рёгнир сын Рёгнира? – крикнула она. – Четыре года прошло с тех пор, как мы виделись с тобой последний раз, но я рада убедиться, что ты здоров и полон боевого духа! Но ты ошибаешься, если думаешь найти в нас врагов! Я – Сэла дочь Слагви, сына Стуре-Одда из Аскефьорда, из усадьбы Дымная Гора! Помнишь ли ты меня?
Человек в шлеме, из-под которого виднелась рыжеватая борода, не ответил, но оглянулся на гребцов, словно спрашивая, не мерещится ли ему эта светлая дева.
– Все ли благополучно в твоем доме? – невозмутимо, словно в гостях, продолжала Сэла. Любопытные расспросы четырехлетней давности теперь сослужили ей службу. – Здорова ли фру Гудборг, твоя жена? И твоя мать, фру Ауд? А ваши
– Сдается мне, что ты впрямь из дома Стуре-Одда, – озадаченно вымолвил Рёгнир, опуская щит. – Говоришь, Сэла? В доме твоего деда немало было девиц, когда я там гостил… но, помнится, Сэла была проворнее и сметливее всех. Раз ты знаешь всю мою семью, то ты и впрямь Сэла. А иначе я решил бы, что к нам спустился светлый альв. Или что тут у меня на берегу заночевала дочь уладского рига, что сбежала из дома с возлюбленным. И за которой вот-вот погонится разгневанный отец с войском. Но чей это корабль? И что это за молодцы в шлемах и с копьями выглядывают из-за каждого камня, да так густо, будто их тролли туда насажали?
– Это я, Аринлейв сын Сёльви! – Аринлейв, которому больше невмоготу было сидеть молча, перепрыгнул через валун, отбросил щит и копье и быстро сдернул с головы шлем. – Ты мог не узнать мою сестру, Рёгнир, но уж меня-то ты должен узнать, у нашего деда ведь только один внук! Да, это мы, я и моя сестра Сэла. И нам, честно скажем, очень нужен друг в этих местах. Не станешь ли ты таким другом для нас?
Дреки причалил к берегу, хэдмары высыпали на песок. Оддбранд вышел вперед с кое-кем из квиттов, и Рёгнир почтительно его приветствовал. Белобородый крепкий старик так походил на Одина, что от одного его взгляда робость пробирала даже неробкого человека, каким, несомненно, и являлся Рёгнир Рыжебородый из Рёгнирова Брода. Рыжебородым его прозвали потому, что при русых волосах борода у него была рыжеватая и оттого казалась позаимствованной у кого-то другого.
– Хоть нельзя сказать, что я по доброй воле гостил у вас целых два года, но будь я проклят, если обижу людей, которые обходились со мной благородно и сами нуждаются в моей помощи! – говорил он, сойдя на берег. – Но куда вы плывете и почему скрываетесь, как разбойники, ищущие добычи?
– Сестра моя была в плену на острове Туаль, но мы с Оддбрандом освободили ее и везем домой! – отвечал ему Аринлейв. – Так что ты не очень-то ошибся насчет разгневанного отца: разгневанная погоня за нами и правда может быть, особенно если западный ветер продержится еще несколько дней. И вот тогда на твоей земле действительно появятся люди совсем не в дружественном настроении.
– И их может быть до трех сотен! – добавил Оддбранд.
Но эти новости не смутили, а почти обрадовали Рёгнира.
– Ну, тогда выходит, этим летом я не зря остался дома! – отозвался он, помахивая снятым шлемом. – Приплывут, ну, тогда повеселимся! Говорят, что днем они непобедимы, зато ночью взять их проще простого!
– Я не стал бы очень полагаться на все это! – предостерег его Оддбранд. – Теперь все может заметно измениться. Едва ли в лучшую сторону для туалов, но, видишь ли, раньше мы знали, чего ждать от них днем, а чего ночью, а теперь они стали непредсказуемы.
– Ну уж нашего конунга им не обмануть! – с гордостью ответил Рёгнир. – Он сам непредсказуем и хитер, как Локи! Да и мы тут не робкого десятка, так что мимо наших земель им не пройти так легко, как они думают! Одного я не пойму: как им удалось добраться до Аскефьорда и взять в плен йомфру Сэлу, если у нас о них никто много лет не слышал? Не по воздуху же они перелетели мимо Хэдмарланда!
– Это длинная и увлекательная сага… – намекнул Оддбранд, и тут сам Рёгнир заторопился:
– Да, да, я неученый болван, что держу гостей на берегу, после того как сам чуть не набросился на них, как Хард Бешеный Лосось! Ха-ха, слышали про такого? Да, я вам еще тогда рассказывал! Ну, сталкивайте ваш корабль, я приглашаю вас несколько деньков отдохнуть у меня в гостях! Заодно расскажете, как там дела у вас в Дымной Горе, как родичи. Надо же, ты все про моих запомнила! – Рёгнир с уважением посмотрел на Сэлу, а потом вдруг ухмыльнулся. – Только вот, девушка, одну ты ошибочку допустила.
– Какую же? – Сэла почти обиделась: она имела хорошую память и не сомневалась, что не перепутала имена сыновей или женщин Рёгнировой семьи.
– А такую! Халар-то мой – не младший сын!
– Не младший? А какой же?
– А такой, что средний! – Рёгнир с удовольствием захохотал. – Младший-то теперь у нас Гуннар! Мы его родили на другой год, как я домой от вас воротился!
Когда «Конь» уже выгребал вслед за «Змеем» из заливчика, где ночевали, Сэла подумала: наверное, уж фру Гудборг сразу ее узнает. И может быть, у нее найдется подходящее простое платье. Незачем, в самом-то деле, расхаживать тут, как красавица Грайне после бегства с отважным Диармайдом.
Всю зиму и весну, все то время, как Торвард конунг почти в одиночку искал победы над своим врагом, Бергвид сын Стюрмира собирал на него войско. Вместе с дружиной, сестрой и кое-кем из приближенных он разъезжал по округам и усадьбам, собирал маленькие местные тинги, приносил жертвы в маленьких местных святилищах, напоминал о старых обидах и о смерти ненавистного Торбранда конунга, призывал квиттов в поход. Пламенные речи произносил в основном Марберг сын Донберга, к которому за это время уже пристало прозвище Красноречивый. Сам Бергвид в основном показывал свой кубок, Дракон Памяти, а говорить начинал только вечером на пиру у очередного хозяина. Речи его были угрюмы и бессвязны, но в глазах простолюдинов мрачная решимость потомка квиттингских конунгов выглядела значительно и внушала уважение. Набеги фьяллей остались в прошлом, и уже выросло новое поколение бойцов, жаждущих добычи и славы, но не имеющих плачевного опыта поражений и не знающих, что такое на самом деле война.
– А так всегда и бывает! – говорил Вильбранд Межевой Камень, хёвдинг округи Хетберг. – Именно поэтому мирные договоры конунгов обновляются каждые тридцать лет. Взять хотя бы слэттов и бьярров, или фьяллей и Южный берег, или раудов и кваргов. Во-первых, за тридцать лет умирает прежний конунг и новому требуется новый договор. А во-вторых, за тридцать лет вырастает поколение, жаждущее славы, и идет в набег, чтобы не отстать от отцов и дедов. А за набегом обычно следует договор. Заключается прекрасный выгодный брак между враждующими сторонами, чтобы через поколение внуки могли яростно передраться за наследство общего деда! Как говорится, у всякой палки два конца.
Вильбранд хёвдинг сам мог служить подтверждением многих этих истин. Сначала он был союзником Бергвида и даже отдал ему в жены свою сестру Хильдвину. Потом начались ссоры, да и фру Хильдвина через шесть лет развелась с мужем и ушла не к кому-нибудь, а к Вигмару Лисице с Золотого озера, в союзе с которым Вильбранд хёвдинг в прошлом году воевал против Бергвида. Но вот времена опять изменились, Бергвид сын Стюрмира примирился с другими хёвдингами, и Вильбранд из Хетберга одним из первых согласился идти в союзе с ним на фьяллей. Войско он мог дать не очень большое, но его благородное происхождение, ум, учтивая приветливость и здравый смысл очень помогали Бергвиду привлекать новых сторонников.