Ясно. Новые стихи и письма счастья
Шрифт:
Да, он удачливей. Он сразу это смог.
Арнольф
Неблагодарная, как ты заговорила!
Выходит, всякий ум, и мужество, и сила,
И все, чем славится мужское естество, —
Пред женской глупостью не значит ничего,
И все достоинства венчаются отказом?
(Агнесе.)
Но если наконец в вас пробудился разум,
Ответьте, ибо сам задуматься боюсь:
Я, значит, тратился на
Агнеса
Все траты на меня вернет он до сантима.
Арнольф
(в сторону)
Как холодна, дерзка, как все невыносимо!
(Агнесе.)
На деньги я плюю, в богатстве счастья нет,
Но кто, негодная, вернет мне десять лет?
Ты десять лет сыта, обута и одета…
Агнеса
Все эти десять лет я слушаю про это!
За всякой милостью – немедленный попрек,
За хлеб – не говори ни слова поперек…
Так оценили вы свой ум и благородство,
Что мне их оценить уже не удается.
И воспитание – опекуну под стать:
Так славно вы меня сумели воспитать,
Что, десять лет прожив под властью вашей хмурой,
Краснею от стыда, какой была я дурой!
Арнольф
Конечно, лучшему научит вас Орас!
Агнеса
Я больше от него узнала, чем от вас.
Арнольф
Не врезать ли разок, чем спорить с ней часами?
Агнеса
Ударьте, если так воспитаны вы сами.
У бедной девушки ни друга, ни защит…
Но может быть, удар вам душу облегчит.
Арнольф
(в сторону)
Вот тайна вечная, с ней сладить не могу я:
Понятно, что она изменница и лгунья,
Ни сердца, ни души, ни даже головы,
И если всмотришься – все бабы таковы;
Но стоит ей взглянуть – ах, дряни, ах, плутовки! —
И я прощаю все, и можно вить веревки,
И тише я воды, и ниже я травы,
И если вдуматься, то все мы таковы!
(Агнесе.)
Что ж делать? Всё прощу. Какая-то завеса
Покрыла вашу ложь, любезная Агнеса.
Я снова вас люблю, не мстя и не кляня.
Готовы ли в ответ вы полюбить меня?
Агнеса
Когда бы на земле была такая сила,
Чтоб изменить меня, – я вас бы полюбила.
Арнольф
Такая сила есть. Ты можешь все сама.
(Вздыхает.)
Ну что, не видишь ты, как я схожу с ума?
Как шумно я дышу, как страстно я желаю,
Как мучусь ревностью, подобно Менелаю?
Вернись, я все прощу! Отринь любовь юнца,
Не доводи меня до страшного конца!
Подумай, ты моя единая отрада,
Я все тебе отдам, мне ничего не надо,
Я буду все твои угадывать мечты,
Не будешь никогда ни в чем нуждаться ты,
Я столько надарю – ты знаешь, я не скаред, —
Орасов сорок тыщ такого не надарят!
В искусстве же любви – и плотской, и иной —
Не выдержит щенок сравнения со мной!
(В сторону.)
Смешно, как я готов вертеться перед нею, —
Но чудо: говорю – и сам же пламенею!
(Агнесе.)
Вот видишь, я как раб перед тобой стою.
Что сделать, чтоб в любовь ты верила мою?
Что сделать мне, скажи, – о землю биться, что ли? —
Чтоб разделила ты мой пламень поневоле?
Агнеса
Орас не говорил столь выспренних речей,
Но знала я: он мой и более ничей!
Арнольф
Итак. Достаточно. Есть наказанье блуду.
Я бисера метать пред свиньями не буду.
Пусть ангел вы лицом – в душе вы нетопырь.
Я отсылаю вас в далекий монастырь.
Агнеса уходит.
Ален, Арнольф.
Ален
Ах, сударь, в мистику уходит наша пьеса!
Покойник убежал, и вместе с ним Агнеса.
Арнольф
Ален! Приди в себя и мне поклон отвесь.
Не знаю, где ваш труп, – моя Агнеса здесь.
Веди ее в мой дом, а дальше, как обычно,
Глаз не спускай с нее – ты мне ответишь лично!
(В сторону.)
Туда-то мнимый труп не явится за ней,
А если явится – погонят от дверей.
Пойду найму возок. Пройдет не больше суток —
Я верю, без него она придет в рассудок.
Орас, Арнольф.
Орас
Месье Арнольф, увы! Едва успел Творец
Вручить Агнесу мне – приехал мой отец!
Я, собственно, и рад с отцом поговорить бы,
Но у него есть план насчет моей женитьбы!
Клянусь, еще бы чуть – сорвался б я на крик.