Ясныи день
Шрифт:
«Существо, только что упомянутое, которое должно остаться неназванным, есть Древо, от которого в последующие века ответвились все великие, исторически известные Мудрецы и Иерофанты, подобные Риши Капиле, Гермесу, Эноху, Орфею и пр. Как объективный человек, Он есть таинственная (для профана — вечно невидимая, но всегда присутствующая) Личность, о которой говорят все легенды Востока… Это Существо изменяет форму, оставаясь вечно тем же. Он есть духовный Авторитет всех посвященных Адептов во всём мире. Его называют „Не имеющим Имени“, который имеет столько имён, и тем не менее, имена и самая сущность
Под непосредственным молчаливым руководством этого Маха-Гуру, со времени первого пробуждения человеческого сознания, все другие, менее божественные Учителя и Наставники сделались руководителями раннего Человечества. Через посредство этих „Сынов Бога“ младенческое Человечество получило свои первые понятия о всех искусствах и науках, так же, как и о духовном Знании…».
Данный отрывок из «Тайной Доктрины» я не понимаю. Интеллектуально я не могу вместить, о чём идёт речь, но моё сердце очень странно реагирует на эти слова. При их прочтении оно учащенно бьётся и как будто зовёт меня, кричит мне: «Правда! Правда! Великая Правда!» И я не могу противостоять этому зову. Я читаю отрывок ещё и ещё, не в силах остановиться…
Глава 5
Его Песня
…И она запела свою необыкновенную песню. Анастасия сначала вскрикнула, как новорожденный ребенок. Потом её голос зазвучал тихо, нежно и ласково. Она стояла под деревом, прижав руки к груди, склонив голову, словно баюкала, ласкала своим голосом малыша. Что-то нежное говорил ему голос. От этого тихого голоса, удивительно чистого, вокруг вдруг всё смолкло: и пение птиц, и стрёкот насекомых в траве…
Мой знакомый столяр делает неплохие кии. Однажды у меня появилась возможность попутешествовать по побережью Чёрного моря, и я попросил его дать мне один кий. Я хотел попытаться продать кий в другом городе, чтобы окупить затраты на путешествие и так же, в случае удачи, найти хороший источник заработка через перепродажу. Знакомый столяр выделил мне из своего запаса «палок» самую прямую и добротную, и я отправился в путь.
Южное солнце и тёплая вода, счастливые люди и перемена обстановки — всё это немного опьянило меня, так что про кий я вспомнил только очутившись в Адлере. Деньги были на исходе, и поэтому волей-неволей мне пришлось брать кий и ходить по барам и бильярдным залам, предлагая его игрокам и заведующим. Но удачи не было — никак не получалось у меня его продать. Не везло и всё тут. Правда, я и не подозревал, что судьба готовит мне куда больший, чем удачная продажа, сюрприз. Это произошло в самый критический день, когда я решил посетить последний бар, и, независимо от результата, оставить это коммерческое предприятие…
Открываю дверь и с залитой солнцем улицы попадаю в полутёмный холл. Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, захожу в бильярдный зал. Возле игровых столов стоят здоровые, в основном бритоголовые парни немного старше меня.
Они все сразу принимаются хмуро осматривать мою персону. И от такого внимания становится как-то не по себе. Начинает казаться, что куда-то не туда попал. Уж больно недружелюбными буравчиками вонзились в меня семь-восемь пар глаз, и гробовая тишина только подтверждает нежелательность моего присутствия здесь.
Неожиданно парни оглядываются, а потом расступаются. Из-за их спин выходит сухонький седой старичок в чёрном костюме и с чёрной тростью. На его руках много колец с драгоценными камнями, его туфли сверкают блеском чистой лакированной поверхности, и поверх облаченной в «водолазку» груди, на шее висит крупная золотая цепь. Но у старика улыбающиеся глаза. Весёлые и с задоринкой. От его взгляда мне становится легче. Я улыбаюсь старику, а он — мне.
Тут здоровые ребята вокруг стола перестают пялиться на меня. Они глядят друг на друга.
— Кто его впустил? — слышу я их возгласы.
— Как он сюда попал? — доносятся до меня их недоумевающие вопросы.
«Как, как? Через дверь, вот как», — думаю я, понимая, что ненароком заявился на какую-то закрытую встречу, и что сейчас меня начнут выпроваживать. И точно — двое бритоголовых направляются ко мне со словами:
— Послушай, браток. Тут сегодня закрыто, завтра будешь иг…, — они осекаются, видя, как старик жестом останавливает их. Они замолкают на полуслове и больше не двигаются с места.
Старик осматривает меня и по-прежнему улыбается.
— Что ты хотел, сынок? — спрашивает он.
Немного растерявшись от сложившейся обстановки, я всё же выдавливаю из себя:
— Я… я хотел продать кий.
— Кий? Интересно, интересно.
— Да, кий… — тут я прихожу в себя и уже в который раз произношу речь, призванную показать, какой же чудо-кий я принёс на продажу, какими же необыкновенными достоинствами он обладает, какой знаменитый мастер делал его, и так далее, и тому подобное. Кий действительно выполнен мастерски, но я всё же приукрашиваю мастерство его создателя, вдохновляясь тщетностью предыдущих попыток продажи и мыслью о том, что эта попытка наверняка ничем не отличится от прочих. Такая мысль делает меня равнодушным к результатам мой речи, мне просто хочется сказать всё, что я должен сказать, а затем со спокойной совестью и с мыслью — «не судьба», забрать кий и удалиться восвояси. Но мое вдохновение, похоже, подействовало на собравшихся. Я слышу:
— Ну-ка, ну-ка, покажи свой кий.
— Дай-ка, я посмотрю.
— Какое дерево? Из чего ручка? — меня засыпают вопросами, более существенными для продажи, чем все остальные, которые я слышал за время своего адлерского комивояжерства. Один бритоголовый здоровенный верзила долго рассматривает ручку кия, интересуется, крепкое ли дерево, а потом спрашивает:
— А если им по башке е…, не сломается?
Я растерянно смотрю на верзилу, а старик отвечает ему за меня:
— Это же кий, а не монтировка. Кием нормальные люди играют. В бильярд. Понимаешь меня, сынок?
Все смеются. Потом другой бритоголовый говорит, обращаясь ко мне:
— Давай посмотрим на твой кий в действии. Сыграешь со мной партию?
— Но я не умею играть, — отвечаю я.
Ребята переглядываются и один из них спрашивает:
— Что же ты? Продавать — продаёшь, а играть — и не умеешь?
Я пожимаю плечами в ответ…
После непродолжительного молчания старик ставит свою трость к стене, берёт мой кий и спокойно предлагает:
— Ну, кто против меня?
Один парень соглашается играть с ним, но после недолгой борьбы старик выигрывает партию.