Ясным летним утром
Шрифт:
– О'кей, Моэ, продолжайте дальше по плану. В ближайшие часы доставьте ее в «Вестлендс». Я позвоню туда в 12.30. Крейн должен был обрезать провода, так что, как только приедешь туда, исправь повреждение. Едва я узнаю, что вы там, я переговорю с самим Уэйли.
Моэ заверил, что все понял, и повесил трубку.
Крамер вернулся в номер. Никто не может предусмотреть все до мелочей, раздраженно думал он. Этот инцидент с полицейским беспокоил его. Если коп из разряда людей, любящих совать нос в чужие дела, он обязательно сообщит в рапорте, что
Никогда Крамер так не торопил время, как сегодня. Наконец, минутная стрелка доползла до половины первого, и Крамер набрал номер ранчо.
Ответа долго не было.
– Извините, но линия оборвана, – раздался голос телефонистки. – Наш техник уже отправился исправлять повреждение. Если вы перезвоните через час, к тому времени все будет в порядке.
С окаменевшим лицом Крамер поблагодарил ее и повесил трубку.
Итак, события полностью вышли из-под контроля. Не исключена возможность того, что из парикмахерской позвонили в дом ван Уэйли и сообщили, что дочь не приехала в назначенное время. Или же ван Уэйли позвонил в Кантри-клуб, зная, что его дочь всегда завтракает там после парикмахерской. Если ему ответили, что дочери не было, отец обратится в полицию. И тогда все горит синим пламенем! Но главное какой-то техник уже отправился туда!
Теперь все зависит от того, как в этой ситуации поведет себя Моэ. Что подумает техник, когда обнаружит перерезанные провода? Что напишет в отчете? Попадет ли его рапорт в полицию? В любом случае, повторял Крамер, все зависит от Моэ. Неожиданно Крамер почувствовал, как сжимает шею воротник. Он засунул два пальца за галстук и ослабил узел. Его ум напряженно искал выход из создавшейся ситуации. Предполагается, что Моэ, Чита и дочь ван Уэйли уже на ранчо «Вестлендс». Надо позвонить ван Уэйли до того, как он обратится в полицию.
Крамер вытащил из кармана маленькую записную книжечку. Среди многих телефонных номеров он отыскал номер ван Уэйли. Он уже начал было набирать номер, но вдруг нерешительно остановился. Роковая ошибка! Человек ранга ван Уэйли очень много значит здесь, и достаточно легко установят, откуда звонили. Да, он стареет!
Покинув номер, Крамер торопливо вышел на улицу, остановил такси и попросил отвезти его на Мейн-стрит. Несколькими минутами позже вошел в здание почтамта и из телефона-автомата позвонил ван Уэйли.
Мужской голос ответил:
– Резиденция мистера ван Уэйли.
– Я бы хотел поговорить с самим мистером. Это важно… Дело касается его дочери, мисс ван Уэйли.
– Ваше имя, пожалуйста.
– Мое имя ничего ему не скажет. Я друг его дочери. Меня зовут Манникин.
– Подождите немного, пожалуйста.
Джон ван Уэйли только что вернулся из обычной деловой поездки. Сидя в кабинете, мелкими глотками он пил мартини, быстро просматривая обширную корреспонденцию.
Феллоуз, его мажордом, постучал и зашел в кабинет. Он кратко сообщил, что некий мистер Манникин хочет поговорить с ним
– Он сказал, сэр, что является другом вашей дочери.
Джон ван Уэйли был широкоплечим, мощного телосложения мужчиной с широким плоским лицом, безгубым ртом и тяжелой квадратной челюстью. Он выглядел тем, кем и был: сыном кондуктора, обладающим редким талантом превращать каждый доллар в десять долларов.
Некоторое время хозяин смотрел на Феллоуза, но никак не мог вспомнить ни одного человека с именем Манникин. Пододвинув телефон левой рукой, снял трубку.
– Да.
– Мистер ван Уэйли?
– Да.
– Дело касается вашей дочери. У вас нет ни малейшего повода беспокоиться о ней… пока, – Крамер говорил скороговоркой, так как понимал, ван Уэйли может установить, откуда звонят. – Ваша дочь похищена. Она в безопасном месте, и в настоящее время ей ничто не грозит. Через несколько дней живой и здоровой ее вернут вам, но если вы вздумаете обратиться в полицию, то рискуете потерять дочь. У нас разветвленная организация, и ваш дом находится под постоянным наблюдением, а ваш телефон прослушивается. Ничего не предпринимайте, никому не говорите, ждите. Мы свяжемся с вами завтра. Я вновь повторяю: если вы хотите увидеть дочь живой и невредимой, ничего не делайте.
Он повесил трубку, вышел из кабины и, поймав такси, возвратился в отель.
Джон ван Уэйли некоторое время стоял неподвижно, сжимая трубку в короткопалой мощной руке. Его лицо побледнело, но в глазах появилось непреклонное выражение. Он бросил трубку и повернулся к мажордому.
– Пришлите сюда Андерса!
Феллоуз быстро вышел. Через пару минут в кабинет рысью вбежал Мерилл Андерс, личный секретарь-референт ван Уэйли, высокий бронзоволицый техасец, одетый в спортивную куртку и голубые джинсы. Ван Уэйли в этот момент разговаривал с дежурной телефонисткой.
– Вам звонили с почтамта, мистер, – сказала она робко: ей еще ни разу не приходилось разговаривать с одним из богатейших людей мира. – Из телефонной кабины.
Ван Уэйли поблагодарил ее и повесил трубку. Медленно повернулся к Андерсу.
– Мне только что сообщили, что моя дочь похищена, – резко сказал он. – Свяжитесь с парикмахерской и Кантри-клубом. Узнайте, была ли она там.
Андерс взялся за телефонную трубку, а ван Уэйли подошел к окну. Заложив руки за спину, он мрачно уставился на цветущие кусты роз. Андерс быстро навел справки. Через пару минут он сказал:
– Мисс Зельда не появлялась ни в парикмахерской, ни в Кантри-клубе. Связываться с федеральными агентами?
– Нет! – хрипло сказал ван Уэйли. – Никому ни слова об этом! Уходите! Мне надо подумать!
ГЛАВА 6
Пополудни, стоя на веранде ранчо «Вестлендс», Рифф курил сигарету и наблюдал за приближающейся машиной. Его пальцы сжимали рукоятку револьвера 38-го калибра, того самого, из письменного стола Дермотта, который он уже достал из песка.