Явка в Копенгагене: Записки нелегала
Шрифт:
— А может, она тебя собирается пригласить, — предположил я.
Но Мишель все-таки оказался прав. Девушка пришла с намерением пригласить на танец меня.
— Привет, Мишель! — сказала она по-французски. — Я собираюсь похитить вашего приятеля.
— Привет, Патрисия! Это — Лэд, — представил он меня. — Говори с ним по-английски. Можешь его похитить, но только с возвратом, — сказал он шутливым тоном. — Ты мне его вернешь, прежде чем растает лед в наших бокалах.
— Пойдемте, Лэд, а то танец скоро кончится и я уже не смогу вас пригласить.
— Тогда я вас приглашу. Вы согласны?
— Согласна. Так пойдемте?
После танца я проводил ее к столику, где она сидела в обществе одной бразильской супружеской пары.
— Вы не составите нам с Мишелем компанию? — спросил я Патрисию.
— Нет, извините, у меня здесь друзья, и я не могу их оставить.
— Тогда следующий танец за мной?
— О да, разумеется, — отвечала она с улыбкой.
Я приглашал ее весь вечер. Потом уговорил пересесть за наш столик. Я заказал шампанское, и мы втроем славно провели вечер.
Патрисия оказалась интересной собеседницей. Она с родителями и младшим братом жила в Рио-де-Жанейро. Родители ее еще до войны эмигрировали из Португалии в Бразилию, где она и родилась. Закончив университет в Рио, она поступила на работу в португальское посольство и вот уже шесть лет как там работает. Отец ее маклер на бирже и зарабатывает достаточно, чтобы жить в достатке.
Посольство любой капиталистической страны представляет для нашей разведки определенный интерес. В Португалии в то время царил фашистский режим Салазара. Нужен ли наш человек в посольстве страны с откровенно фашистским режимом, входящей в НАТО? Ответ может быть только положительным.
— И что же вы, весь свой отпуск так и провели в деревне у своей бабушки?
— Что вы! Я уже через неделю стала сходить с ума. Да еще фермер-ухажер. Большую часть отпуска я провела в Лиссабоне.
— У вас там, наверное, родственники?
— Конечно! Я жила у моего дяди, брата моего отца.
— И кто же он, ваш дядя?
— Он майор португальской армии, воевал в Анголе, был ранен. Это он, кстати, помог мне найти работу в посольстве.
— Да? Каким образом?
— У него есть друг, который работает в нашем посольстве. Он военный атташе, я везу ему письмо от дяди. У них какие-то там секреты, так что по почте он не хотел пересылать. Кроме того, он просит своего друга помочь мне в продвижении по службе.
— Вы недовольны своей работой?
— Видите ли, дело в том, что у нас в посольстве есть вакансия вице-консула и она уже три месяца как свободна. И я хотела бы ее занять. Ведь я закончила университет.
— Это выше, чем секретарская должность?
— Конечно! На целую ступеньку! И зарплата почти в два раза больше.
Вице-консул в посольстве! Это ли не находка!
При пересечении экватора был устроен шумный праздник Нептуна. Тех, кто впервые пересекал экватор, подвергали традиционному обряду крещения. Слуга Нептуна вытащили меня из толпы, собравшейся вокруг бассейна, усадили на стул, вылили на голову пенистый шампунь, затолкали в рот банан, разбили о голову яйцо (к счастью, свежее). Косматый бог морей Нептун прикоснулся к моему плечу трезубцем, после чего четверо его слуг, с бутафорским мечами схватив меня за руки и за ноги, раскачали и с улюлюканьем швырнули в бассейн. Таков обряд крещения при пересечения экватора. Праздник длился всю ночь. А наутро объявили тревогу. Учебную. Судно остановилось, все пассажиры в оранжевых пробковых жилетах вышли на палубу, каждый к своей шлюпке. Команда судна работала споро. Были спущены на воду спасательные шлюпки и катера, экипаж проводил имитацию эвакуации судна на случай катастрофы или пожара.
Когда уже стало невмоготу от столь долгого пребывания в открытом океане, показались берега Бразилии. По палубам засуетились эмигранты из Португалии. Восемьсот человек, в том числе семьи с детьми, погрузились в Лиссабоне и собирались высадиться в бразильских портах. Гигантской латиноамериканской стране, где нарастал строительный бум, нужны были рабочие руки, которые оказались лишними в салазаровской Португалии. У многих в Бразилии были родственники. Ехали в Южную Америку и несколько русских семей староверов, следовавших транзитом из Китая через весь Советский Союз и Европу. Мужчины все были с окладистыми бородами, держались степенно, дети были послушны, девочки все в ситцевых платьях ниже колен. Держались они всегда кучкой, по вечерам пели псалмы и молились. Интересно было слышать необычную речь в старорусском варианте.
Первый бразильский порт Ресифи. В сутолоке сошли на берег. Много встречающих. Прямо через территорию порта мчатся без окон и дверей трамваи, заполненные до отказа неграми и мулатами, которые гроздьями висят на буферах и идущих вдоль всего вагона подножках. Я тоже вскочил на подножку и поехал в город. Приятно было наконец походить по твердой земле после столь долгого пребывания в океане. Уже смеркалось, когда я вернулся на судно.
Утро. Идем вдоль бразильского берега. В Рио-де-Жанейро приходим вечером.
Патрисия стояла на палубе, готовясь сойти на берег. Она внимательно всматривается в толпу встречающих на пирсе. Прожектора освещают пирс и медленно приближающийся к молу теплоход.
— Вас, наверное, встречают?
— Да я вот смотрю, по пока никого не вижу.
— Когда причалим, тогда сможете разглядеть своих.
До этого у нас был следующий разговор:
— Лэд, вот вам мой адрес и телефон. Если будете в Рио, звоните. Буду рада.
— В ближайшем будущем вряд ли. Я ведь вам говорил, что меня ждет служба в армии.
— А вы хотели бы. чтобы я к вам приехала в Буэнос-Айрес?
— Ну… приезжайте. Но я еще не знаю, как там все у меня сложится.
— А вы мне черкнете пару слов?
— Обязательно.
— Вы так ни разу и не зашли в мою каюту. Почему? Я ведь ехала одна.
— Вы меня ни разу не приглашали.
— А вы разве напрашивались? Я вам не нравлюсь, да? Я уже стара для вас?
— Что вы! Нравитесь, конечно. И вовсе вы не стары. С чего вы эго взяли?
— У вас кто-то есть? Вы ведь не женаты?
— Ну, в общем, кто-то есть, а теперь, может, — был, хотя я и не женат. И потом… я по характеру не Казанова.
— Я вижу. Вы парень что надо. И в моем вкусе. Жаль, что мы познакомились так поздно и наше путешествие кончается. А вот и мои! — воскликнула Патрисия и замахала платочком. — Вон там, мать с отцом и брат. Отец высокий такой, седой, в темном костюме.
— Вижу.
Они ее уже заметили и радостно махали руками. Она едва заметно кивнула в мою сторону, показывая им на меня: