Язверь
Шрифт:
Она вскрикнула и с силой прижалась к фиксатору-поручню.
Секунду назад в кабинке, раскачивая ее, находился вполне осязаемый человек. Человек настолько реальный, что и неглубокие морщинки у глаз, и рыжеватая щетина на скулах, и шрам от «ветрянки» на верхней губе вовсе не казались Гере галлюцинацией. И вот теперь этого человека словно стерло из бытия. Будто он растворился не в загазованном московском воздухе, а в другом измерении.
И только след рифленой подошвы на кресле свидетельствовал, что она не свихнулась.
Людей в ближних кабинках не было, значит, за ними не наблюдали. Шумная компания школьников, подсевших в колесо обозрения
Колесо продолжало вращаться, кабинка двигалась вниз. Вот уже кроны деревьев взлетели над головой. Какой-то мужчина, наверное, контролер, схватился за спинку соседнего кресла, откинул удерживающий Геру фиксатор:
— Дочка, тебя того… замутило? Руку давай!
Она «вынырнула» из беспамятства, оперлась о подставленное плечо, шагнула наружу.
— С непривычки слегка укачало. Так высоко! И еще там был… парень без парашюта.
Он отпустил Герину руку, взглянул с растерянностью:
— О чем это ты?
Похоже, мужчина даже не понял, что посадил кого-то в кабинку вместе со странной девушкой. Может быть, его отвлекли беспокойные старшеклассники. Так или иначе, Гере пришлось быстро с ним распрощаться, чтобы проследовать к выходу.
Глава 3. Если померещилось, сплюньте
Отец Геры когда-то преподавал в МГУ. Его считали хорошим африканистом и студенты, и весь преподавательский коллектив. Аншлаги на лекциях были тому подтверждением. Материал он преподносил интересно и живо, никогда беспричинно не придирался. Показывал характер только в нужный момент.
Последние годы перед тем, как погибнуть, отец продолжал изучать традиционные африканские культы.
Детские воспоминания рисуют крупного, упитанного мужчину с мягкими руками и носом картошкой. Остальные черты будто стерты школьной резинкой, и только фотографии воскрешают в памяти его родное лицо. Гера помнила, как в те времена он возвышался над ней, заботливо удерживал за руку. И так серьезно с ней разговаривал, что сразу же хотелось до него дорасти.
Про религии Африки отец рассказывал часами, только мало кто его понимал. Гера была еще слишком мала и не представляла, что в этих историях хорошего или дурного; матушка же, как только супруг начинал новую лекцию, не по-советски крестилась, чем вызывала его праведный гнев. И лишь Мулат, девятилетний кобель, преданно слушал все, что бы хозяин ни говорил. Отец мог закрыться с Мулатом в ванной и долго читать ему что-то с листа.
Больше бесед с Мулатом отец любил пересказывать Гере легенды догонов — предания африканского племени, о котором узнал из книги «Бледный Лис» Марселя Гриоля. Эту книгу когда-то издали на родине автора, что делало ее недоступной для граждан из СССР. И все-таки книга как-то у отца оказалась. Похоже, отец использовал связи в среде дипломатов, иначе не объяснить. «Бледный Лис», не задержавшись у него на руках, вскоре отправился в долгое путешествие по личным библиотекам. Так отец, обладая сокровищем, щедро делился им с уважаемыми коллегами.
Прежде чем проститься с книгой, отец сделал выписки, перенес в толстый блокнот ключевые моменты из «Бледного Лиса», которые легли в основу его дальнейшей работы. Тогда Гера вряд ли могла понять отцовские рассуждения, да он и нагружал ими ее — пересказывал книгу так просто, как только мог это делать.
Догоны — народ удивительный. В век цифровых носителей и сложных электронных устройств они передают информацию так же, как и их далекие предки — рассказывая истории. Жрецы сохранили легенду о божественном Бледном Лисе, который спустился на Землю в ковчеге, чтобы здесь, на Земле, обосновались его потомки. Догоны хранят наскальные изображения Бледного Лиса: рисунок Лиса действительно напоминает лисицу, но иногда Лиса отождествляют с рыбой, и с чем связано расхождение, отец не мог объяснить.
Легенда о Лисе — лишь часть местного эпоса и, правильнее сказать, финальная часть истории. Ее начало гораздо эпичнее.
Догоны поместили в основу всего мироздания божественную сущность — Амму. У Аммы, в отличие от христианского Бога, с человеком ничего общего нет: четыре сомкнутые ключицы — вот и все описание. Гера представляла, что Амма — это энергетическое явление, процесс вселенских размеров. Гриоль переводит слово «амма» как «удерживать нечто в одном положении, при этом сильно сдавив». Ясно, что в таком состоянии Амма существовал всегда — и во времена, когда не было еще ни пространства, ни времени. В фольклоре других народов есть похожее понятие — «мировое яйцо».
Амма не сидел в «яйце» без движения, он «был сам как бы спиральным движением внутри яйца». Движение Аммы породило мельчайшее зернышко «по», которое никто не мог ни слышать, ни видеть, но которое само получало свет и звук, оставаясь при этом неслышимым и невидимым. Это зернышко «по» превратилось в нашу Вселенную после того, как открылся «глаз Аммы». Все то, что двигалось внутри, вырвалось, образуя внешние движения по спирали — «йалу уло». Словом «йалу уло» догоны называют и млечный путь, и другие, непохожие ни на что миры, которым в космосе несть числа. Четыре ключицы бога Амма определили координаты пространства. Так, по представлениям догонов, — танцуя, Амма создал Вселенную.
Недолго Амма радовался тому, что у него получилось. Неживое теперь казалось Амме недостаточно совершенным. Так на свет появилось самостоятельное существо, получившее имя Номмо: человек-змея, у которого и руки, и ноги отличались особенной гибкостью. Амме так понравился Номмо, что вскоре он размножил его, — как бы сейчас сказали, клонировал. Новые существа оказались похожими на первого Номмо, а всего их было четыре. У четвертого, называемого догонами Ого, был любознательный нрав и особенная сообразительность, и это свойство характера помогло ему отправиться в путешествие на ковчеге. Три раза Ого путешествовал, и всякий раз Амма сердился. Чтобы усмирить непокорного, Амма вернул Вселенную в зернышко «по».
Сколько прошло времени до создания новой Вселенной, легенда молчит. И все же Амма снова проделал ту же работу. В этот раз Амма остался доволен: четыре его ключицы сомкнулись, и он принял прежнюю форму.
Легенды догонов просуществовали века и нисколько не изменились с момента, когда однажды их кто-то в первый раз рассказал.
Именно «Бледный Лис» сподвиг отца на экспедицию в Нигерию в очередные студенческие каникулы. Отцу удалось выбить эту командировку; ему, уважаемому африканисту, начальство отказать не посмело. В те времена Гере исполнилось семь. Когда ее отец вернулся после длительного отсутствия, на стене родительской спальни разместилась коллекция масок с сильным древесным запахом. Отец говорил, что эти необычные маски в прошлом принадлежали жрецам.