Язычник
Шрифт:
– Но, милая! – крикнул мужик на телеге, и лошадь тронулась, увозя семью.
Нифонт стоял в задумчивости. Везти товар в Суздаль – рискованно, но и не ехать невозможно, у купца там дом, семья. Илья тоже волновался за Марью. Какое-то время они оба напряженно всматривались, словно отсюда можно было что-то рассмотреть, кроме дымов, потом купец повернулся к Илье:
– Что делать, как мыслишь?
– К городу подъехать, телеги с товаром спрятать в укромном месте, а самим в город идти.
– Сам такожды думаю. Да ты веры-то какой? – Купец смотрел на Илью подозрительно.
– Старой, дедовой, распятому богу не поклоняюсь. Макошь да Перун мои боги.
– Язычник, стало быть! – Нифонт поглубже запрятал за вырез ворота цепочку с крестиком, на котором было распятие.
– При чем здесь вера, Нифонт? До этого жили мы мирно. Кому какое дело, каким богам ты поклоняешься?
– А, не скажи!
Нифонт хотел пуститься в спор, но потом посмотрел на меч Ильи и решил промолчать – расклад сил был не в его пользу. Тем более что Нифонт не знал, чья сторона в городе одолевает. И подводы побоялся при Илье прятать.
– За службу спасибо, Ратибор, ступай домой.
– Как это «ступай»? А деньги?
Нифонт протянул Илье три ногаты.
– Так нечестно, мы ведь уговаривались по две ногаты в день! – возмутился Илья.
– Ты же обоз мой до города не довел, – парировал купец.
– Город рядом, я доведу. В чем проблема?
– В город не пойду, там бунт, язычники дома жгут! Только будет и на нашей улице праздник! – погрозил кулаком Нифонт.
– Значит, ты, купец, уговор наш нарушить хочешь? – вкрадчиво спросил Илья.
Купец почувствовал в вопросе подвох. Он закатил глаза и стал обдумывать, что может предпринять Илья. Потом принял важный вид.
– В городе должен быть воевода Вышата, вот ужо он бунтовщикам задаст! Всех повесит!
Илья запросто мог отобрать у купца причитающиеся ему деньги – пятнадцать ногат, и купец ничего не смог бы ему противопоставить. Но Илья уже решил, как наказать купца. Он молча повернулся и зашагал в город.
Через полчаса он вошел в распахнутые настежь ворота. Возле них, как всегда, должны были стоять городские стражники. Они следили за порядком и в случае нападения врага должны были успеть закрыть ворота и объявить тревогу. Зачастую они выполняли функции мытарей – взимали с селян и купцов пошлину на ввозимый товар. Однако их на месте не было.
Дымы стали не такие густые, из улиц и переулков слышались крики.
Илья решил совершить задуманное, наказать купца, и сразу направился к его дому. Постучал в ворота.
Открыл ему хромой Игнат. Он был в доме купца всем – ключником, баню топил, ворота открывал, двор подметал. Увидев Илью, он запричитал:
– Слава богу, вернулись!
Он выглянул из калитки и, не увидев обоза, осекся.
– А где купец-батюшка? Да ты входи-входи, не ровен час – опять голытьба набежит. Вечером вчера еле отбились.
Илья зашел во двор, а Игнат запер дубовую калитку на засов и висячий замок. Замок был огромный с замысловатым ключом.
– Недалеко от города купец, на Владимирской дороге. Дымы от пожаров увидел, обеспокоился, обозу хорониться велел в укромном месте.
– Ага, ага, как же! Знаю это место, сам ему показывал, Воронья балка прозывается.
– Во-во, – кивнул Илья, – мне бы супружницу его.
– А как же, непременно. Подожди на крыльце.
Купчиха появилась быстро и выглядела встревоженной.
– Что с Нифонтом?
– Обоз с товаром укрыл, сам остался. Меня прислал за деньгами, жалованье нужно.
– А что же он бересту или восковую табличку не передал?
Илья пожал плечами.
– Сколько надоть?
– Тридцать ногат, – вдвое увеличил свою долю Илья. Ничего, вроде штрафа или пени будет.
– Сейчас!
Купчиха зашла в дом. Возилась она долго и вышла с мешочком.
– Мне пересчитать?
– Да что ты, Ратибор!
– Ну и ладно. Вам бы лучше с деньгами и ценностями из города уйти, не ровен час – бунтовщики заявятся. Слышал я – из язычников.
– Да, такая страсть вчера была, ужас!
Игнат открыл калитку, и Илья покинул двор купца. Хоть и обманом, но деньги свои, да еще и с избытком, он у купца забрал. За службу верную платить по уговору надо!
Как только за ним закрылась дубовая калитка, Илья сразу направился домой, к Марье.
По улице тянуло гарью, а у ворот его дома была какая-то возня.
Илья перешел на бег и у своих ворот остановился: двое мужиков, судя по одежде – явно из Гончарной слободы, пытались сломать калитку.
– Вы чего безобразничаете? – грозно спросил Илья.
– А ты кто такой? Не княжий ли гридь?
– Мой дом, потому спросить право имею!
Один из ремесленников вытянул из-за пояса сзади дубинку. Однако Илья не стал дожидаться, пока он пустит ее в ход, а со всего маху ударил его кулаком в лоб. Ремесленник рухнул без чувств. Второй кинулся бежать, не дожидаясь удара.
Илья схватил ремесленника за ворот, проволок половину квартала и сбросил в овражек – чего падали у ворот смердеть?
Не успел он вернуться к своим воротам, как из переулка выбежала группа ремесленников. Возглавлял их тот, который успел убежать.
– Вот он! – возопил ремесленник, увидев Илью. – Обидчик наш!
Человек двадцать с дубинами в руках и ножами бросились к Илье.
– Ату его! – вопил зачинщик.
Илья спокойно встал посреди улицы, положив правую руку на рукоять меча. Ноги расставил на ширине плеч, в левой руке щит. Силой и непоколебимой уверенностью веяло от него, и запал бегущих стал иссякать. Они замедлили бег, а потом и вовсе остановились метрах в пяти; как они посчитали – в недосягаемости от меча Ильи. Наивные люди!