Язык наш: как объективная данность и как культура речи
Шрифт:
Отступление от темы: Опера и русский хоровод
Иными словами, те, кто тонко чувствует течение и взаимосвязи колебательных процессов в Жизни, объективно обладают способностью выстраивать свою членораздельную речь в ладу с высшим объективным смыслом течения событий, придавая субъективное значение смысла тем звукосочетаниям, которым в тех или иных складывающихся обстоятельствах Жизнь как-то отвечает и которые сами как-то соответствуют Жизни в этих обстоятельствах. При этом придаваемый такими людьми определённым звукосочетаниям тот или иной субъективный (также определённый) смысл представляет собой своего рода «кальку» объективного смысла, высшего по отношению к субъективному и во всей его полноте запредельного для возможностей миропонимания самогo субъекта. Такого рода субъективная «калька», снятая с объективного смысла, оказывается тем более чистой от возможных безсмысленных «шумов», чем более точны (выверены) чувства и вся алгоритмика [24] психики субъектов.
Этот процесс порождения осмысленной речи локализован большей своей частью в безсознательных уровнях психики человека, а его сознание, его воля, опираясь на этот процесс, могут решать какие-то иные задачи, не имеющие непосредственного отношения к осознанию и пониманию языка как объективного явления и к культуре речи. Поэтому человек способен высказывать изустно и письменно мнения, которые намного выше его текущего миропонимания, и до понимания которых ему самому придётся расти в течение довольно продолжительного времени, возможно, что на протяжении всей оставшейся жизни.
Но если обратить внимание на язык как на объективное явление, и на культуру речи в обществе как на явление личностно-статистическое, то люди неизбежно начинают понимать, что окружающий их Мир «звучит» во всех диапазонах частот, что его «звучание» оказывает воздействие на каждого из них, соответственно тому, как его собственное «звучание» оказывает воздействие на окружающий его Мир.
Понимая это, человек начинает задумываться о том, чтобы вести себя по Жизни так, чтобы его «звучание» было в ладу со «звучанием» Мира — его симфонией. Если он осознанно-волевым порядком начинает заботиться об этом, то обостряются и выверяются его чувства, расширяется спектр восприятия Жизни через них. И человек оказывается увлечённым спиральным потоком его собственного развития. В нём он легко может удерживать себя, не испытывая усталости, если чувствует явление когерентности (своевременности) и его поведение когерентно (своевременно) по отношению к динамике объемлющих процессов, вплоть до процесса Вседержительности [25].
Такое вuдение объективной данности языка и возможностей «звучания» субъекта в жизни, указывает и на то обстоятельство, что в полноте нормальной культуры человеческого общества культура изустной и письменной речи, органично произрастает из музыкальной культуры, а через музыкальную культуру неизбежно оказывается связанной с культурой телесной и духовной пластики, культурой «танца» в самом общем смысле этого слова как «танца жизни».
То есть:
Членораздельная речь выражает некую внутреннюю музыку личности, а слова ложатся на эту музыку либо (если это слова другого человека) внутренняя музыка личности способна отвергнуть их в тех случаях, когда они выражают не «созвучную» с нею внутреннюю музыку другой личности.
Это означает, что нынешняя культура, в которой взаимно разобщены и изолированы друг от друга музыка, речь и танец, — противоестественна и не соответствует природе человека.
С этих мировоззренческих позиций открывается особенный взгляд на оперное искусство, позволяющий понять его особую роль в культуре.
На первый взгляд, присущий многим, оперное искусство — едва ли не наиболее изолированный от жизни вид художественного творчества, который по искусственности и условности применяемых в нём выразительных (т.е. языковых — в самом широком смысле этого слова) средств превосходят разве что балет и откровенно обнажённый абстракционизм (конечно, если это абстракционизм, несущий какие-то идеи и эмоции, выразить которые средствами «реалистического искусства» крайне затруднительно или невозможно, а не абстрактоподобное порождение больной психики).
В основе такого рода мнений о нежизненности оперного искусства лежит именно то обстоятельство, что в оперном действии слиты воедино и взаимно обуславливают друг друга музыка, текст, сценическое действие, танцы, декорации, посредством которых в опере отображается жизнь в тех или иных её проявлениях, в то время как в самoй реальной жизни, доступной восприятию всех, люди говорят, но не поют, беседуя друг с другом; танцуют не на площадях и улицах, а в специально отведённых местах; и музыка, если даже сопутствует жизни и деятельности людей, то только из динамика приёмника или плеера — в наши дни; а до наступления эпохи электроники повседневность на протяжении тысячелетий большей частью протекала без музыки, которая только скрашивала редкие праздники или задавала общий ритм в работе коллективов [26].
Однако вопреки такого рода мнениям об оперном искусстве, именно оно является наиболее полнокровной системой отображения реальной жизни в художественном творчестве.
Начнём с того, что музыка принадлежит звуковому диапазону механических колебаний, которые человек воспринимает на слух. В зависимости от того, какие это колебания, человек воспринимает мелодии, аккомпанемент и аранжировки, гармонию или какофонию и т.п., а организм (тело и биополе), психика (информация и алгоритмика, свойственные личности) некоторым образом отзываются на звучание музыки помимо воли самих людей. Но в окружающей каждого из нас Природе и в каждом человеке есть множество других колебаний, которые не принадлежат звуковому диапазону или не являются механическими колебаниями [27] и потому на слух не воспринимаются. При этом необходимо понимать, что закономерности колебательных процессов едины по их существу во всём диапазоне частот для каждого из видов колебаний, которые свойственны тем или иным видам материи.
Иными словами, Мир вокруг нас «звучит», и все мы «звучим» в нём, но только малая часть этого всеобщего звучания является механическими колебаниями и принадлежит звуковому диапазону частот и на уровне сознания воспринимается нами как звуки, — в том числе и те упорядоченные некоторым образом звуки, которые называются «музыкой». Но мало кто задумывается: что произойдёт, если те или иные природные процессы отобразить в звуковой диапазон частот?
В прессе проскальзывали сообщения о том, что когда движение по орбитам небесных тел, составляющих Солнечную систему, запрограммировали для воспроизводства на компьютере и отобразили в звуковой диапазон, то из динамиков полилась гармоничная мелодия.
Так же один из способов упреждающей диагностики аварийности механизмов основан на различии спектра колебаний исправных механизмов и аналогичных механизмов, в конструкциях которых образуются микротрещины, способные в дальнейшем привести к поломке. При отображении этих спектров колебаний в звуковой диапазон исправные и дефективные механизмы звучат по-разному: конструкциям, так или иначе склонным к поломкам, а также обладающим низкой эргономичностью [28], свойственно неприятное звучание.
Граница, обособляющая всякую личность в Мироздании, условна в том смысле, что общеприродные (физические) поля, входящие в биополе человека, простираются далеко от места нахождения его вещественного тела и сливаются с аналогичными общеприродными полями других объектов и субъектов. И на основе такого рода биополевого взаимодействия личности и Жизни человеку на безсознательных уровнях его психики доступно многое из того «звучания» Жизни, которое имеет место вне звукового диапазона частот и вне механических колебаний. Но если есть разного рода колебательные процессы, то им свойственно и то, что называется гармонией и диссонансом.