Языки Пао
Шрифт:
Эстебан Карбон резко обернулся: «Ты что-то сказал?»
«Ваша предпосылка верна — правит тот, в чьих руках сосредоточена власть. Но откуда следует, что власть на Пао сосредоточена в руках мирмидонов?»
Карбон рассмеялся: «Кто и как сможет нам воспрепятствовать?»
«Суть вопроса не в этом. Никто не может править этой планетой, не заручившись поддержкой паонов. Вы не пользуетесь такой поддержкой».
«Это не имеет значения. Мы не станем вмешиваться в повседневное прозябание паонов. Они могут подчиняться любому правительству, по своему усмотрению — постольку, поскольку они будут удовлетворять потребности мирмидонов».
«И вы полагаете,
«Почему нет? Им все равно, кому продавать — лишь бы нашелся покупатель».
«И кто разъяснит «технологам» ваши потребности? Кто разъяснит паонам ваши приказы?»
«То есть как, кто? Мы прикажем — они подчинятся».
«Но вас не поймут! Вы не говорите ни на «техническом» языке, ни на паонезском, а они не говорят на «героическом» диалекте. А мы, «аналитики», отказываемся вам служить».
Эстебан Карбон снова рассмеялся: «Любопытное предположение! Таким образом, ты считаешь, что «аналитики», только потому, что они могут предоставлять услуги в качестве переводчиков, способны давать указания «героям» и править планетой?»
«Нет. Я всего лишь указываю на тот факт, что вы не можете править планетой Пао, потому что между вами и теми, кого вы объявили своими подданными, невозможно взаимопонимание».
Карбон пожал плечами: «В любом случае это не так уж важно. Мы умеем с грехом пополам изъясняться на «синтетическом» жаргоне — вполне достаточно для того, чтобы нас поняли. Вскоре мы научимся говорить на этом языке лучше, и научим ему наших детей».
Беран впервые нарушил молчание: «Могу кое-что предложить — возможно, этот вариант удовлетворит амбиции всех присутствующих. Не подлежит сомнению тот факт, что «герои» способны истреблять паонов, пока не захлебнутся в крови своих жертв. Допустим, они уничтожат всех, кто им активно сопротивляется, и таким образом возьмут власть в свои руки. Тем не менее, они окажутся в безвыходном и постыдном положении. Прежде всего, им будет препятствовать традиционное упрямство паонов, отвечающих на принуждение безразличием каменных глыб. Во-вторых, ни паоны, ни технологи не будут вас понимать».
Карбон скорчил мрачную гримасу: «Со временем мы преодолеем временные проблемы. Не забывайте: мы — победители!»
«Разумеется, — устало отозвался Беран. — Вы — победители. Но вы не сможете править планетой так, чтобы она удовлетворяла ваши потребности, пока все обитатели планеты не станут говорить на каком-то одном языке — хотя бы на «синтетическом» наречии. В противном случае вас ожидают мятежи, саботаж, массовое неподчинение, провал».
«Значит, все обитатели Пао будут говорить на одном языке! — раздраженно воскликнул Эстебан Карбон. — Это очень просто устроить! Что такое язык? Набор слов! Мой первый приказ: все обитатели Пао — мужчины, женщины, дети — обязаны выучить «синтетический» язык».
«И что будет в ближайшее время, пока они его не выучили?» — поинтересовался Финистерле.
Верховный маршал прикусил губу: «В ближайшее время придется оставить вещи такими, какие они есть». Он взглянул исподлобья на Берана: «Значит, ты подчиняешься власти мирмидонов?»
Беран рассмеялся: «Охотно! Согласно твоему распоряжению, я приказываю всем детям, живущим на Пао — не только детям паонов, но и детям «героев», «технологов» и «аналитиков» — выучить «синтетический» язык и владеть им не хуже, чем языком своих отцов».
Эстебан Карбон долго молчал, испытующе глядя на панарха. Наконец он сказал: «Ты нашел лазейку и
Опустив плечи, Беран сидел в кресле панарха. Не изможденном и бледном лице его, однако, было безмятежное выражение.
Повернувшись к Финистерле, он сказал: «Я пошел на компромисс, меня унизили. Но в один прекрасный день мои надежды сбудутся. Палафокс мертв, и теперь мне предстоит решать главную задачу всей моей жизни: задачу объединения Пао».
Финистерле подал Берану бокал глинтвейна и сам осушил такой же бокал: «Неоперившиеся петушки! Теперь они устраивают парад вокруг своей стелы и бьют себя в грудь, тогда как в любой момент...» Финистерле направил палец на чашу с фруктами; из пальца вырвался голубой луч, чаша разлетелась вдребезги.
«Пусть торжествуют, — махнул рукой Беран. — По существу мирмидоны — неплохие молодые люди, хотя, конечно, им недостает жизненного опыта. Они будут охотнее сотрудничать, считая себя хозяевами, а не подданными. А лет через двадцать...»
Беран встал и стал прохаживаться, в сопровождении Финистерле, мимо высоких окон тронного зала, откуда открывался вид на крыши Эйльжанра: «Синтетический жаргон, слепленный в шутку из обрывков раскольного, «технического», «героического» и паонезского языков! Кто бы мог подумать, что он пригодится? А через двадцать лет на этой планете каждый будет болтать на синтетическом языке. Он обогатит представления взрослых и сформирует представления молодежи. Каким станет этот мир? Что будет с Пао?»
Два человека смотрели в небо, начинавшее темнеть над огнями столицы, и пытались представить себе грядущее.
Джек (Джон Холбрук) Вэнс (родился 28 августа 1916 г. в Сан-Франциско, умер 26 мая 2013 г. в Окленде) — знаменитый американский писатель, автор множества романов и рассказов в научно-фантастическом и фантазийном жанрах, а также детективных повестей. Большинство его произведений публиковалось под именем «Джек Вэнс», хотя он пользовался и другими псевдонимами. Новеллы и рассказы Вэнса посвящены самым различным научно-фантастическим идеям, но писатель уделял внимание, главным образом, загадочным явлениям и биологическим возможностям (экстрасенсорному восприятию, генетике, паразитам мозга, «переселению душ», другим измерениям, необычным культурам), а не технологическим изобретениям. К 1960-м годам Вэнс выбрал, в качестве места действия своих персонажей, подробно разработанную футуристическую Ойкумену — область Млечного пути, заселенную человеком в процессе космической экспансии. Все его последующие научно-фантастические сюжеты развиваются в более или менее строгом соответствии с условиями Ойкумены — объединенной лишь некоторыми общими представлениями о законности и цивилизации и постоянно расширяющейся федерации миров, каждый из которых отличается своей уникальной историей, своим уровнем развития и своей культурой. В пределах Ойкумены поддерживается относительная безопасность и, как правило, преобладает коммерция. Но за ее пределами, в Запределье, о безопасности во многих местах не может быть и речи.