Языки Пао
Шрифт:
Тем не менее, мамаронам не удалось ничего найти — никаких устройств, никакого оружия, вообще ничего. Бустамонте наблюдал за обыском с бесстыдным любопытством; отсутствие результатов, по-видимому, его разочаровало.
«Как же так? — издевался он. — Ты же у нас чародей из Раскольного института! Где твои потайные механизмы, твои хваленые принадлежности, твои фокусы со вспышками энергии?»
Палафокс, безропотно подчинившийся обыску, вежливо ответил: «Увы, Бустамонте, я не могу ответить на ваш вопрос».
Бустамонте хрипло рассмеялся и подал знак охране: «Отведите его в камеру».
Нейтралоиды
«Одно последнее замечание, — сказал Палафокс. — Советую его выслушать, ибо в этом мире, скорее всего, вы меня больше не увидите».
«Не сомневаюсь», — согласился Бустамонте.
«Я прилетел на Пао по вызову Айелло. Он хотел заключить со мной контракт».
«Хорошо, что его подлый план провалился!» — заметил регент.
«Мы просто-напросто намеревались взаимовыгодно обменяться излишками, удовлетворяя наши потребности, — продолжал Палафокс. — У панарха была возможность сократить численность населения в обмен на мои познания».
«А у меня нет времени заниматься туманными рассуждениями», — оборвал его Бустамонте и нетерпеливым жестом приказал охранникам увести арестованного. Те потащили раскольника к выходу.
«Дайте мне закончить», — спокойно потребовал Палафокс. Мамароны не обратили внимания на его слова. Раскольник слегка напрягся, и нейтралоиды с воплями отскочили от него.
«Что такое?» — опасливо приподнявшись, закричал Бустамонте.
«Он горит! Он нас обжег!»
Палафокс продолжал, не повышая голос: «Как я уже упомянул, мы больше не встретимся на Пао. Но я вам еще понадоблюсь — и сделка, которую хотел заключить со мной Айелло, покажется вам вполне приемлемой. Когда это произойдет, вам придется явиться ко мне на Раскол». Он поклонился регенту и повернулся к охранникам: «Пойдемте, здесь больше нечего делать».
Глава 4
Беран сидел, положив подбородок на подоконник, и смотрел в ночную тьму. Прибой бледно фосфоресцировал на берегу, в небе гигантской холодной россыпью висели звезды; больше ничего не было видно.
Комната на верхнем этаже башни производила унылое впечатление. Окно, вделанное в стену из белесого стекловолокна, было застеклено толстой панелью прозрачного клеакса; закрытая на замок дверь настолько плотно соединялась с рамой, что шов нельзя было даже нащупать. Беран понимал, что его держали в заключении.
Снизу послышались тихие звуки — приглушенное хрипловатое уханье смеха нейтралоидов. Беран знал, что они смеялись над ним — над позорным концом его существования. Слезы навернулись ему на глаза — но, подобно другим паонезским детям, он не проявлял эмоции агрессивно.
За дверью послышались шаги. Прожужжал замок, дверь отодвинулась в сторону. В проеме стояли два нейтралоида, а между ними — лорд Палафокс.
Беран с надеждой направился им навстречу, но враждебные взгляды мамаронов остановили его. Нейтралоиды втолкнули Палафокса в камеру. Дверь закрылась, замок снова прожужжал. Беран стоял посреди комнаты, подавленный и беспомощный.
Палафокс смотрел по сторонам — судя по всему, он мгновенно оценил каждую деталь обстановки. Приложив ухо к двери, он прислушался, после чего тремя широкими упругими шагами приблизился к окну. Выглянув в окно, он не заметил ничего, кроме светящегося прибоя и звезд. Раскольник прикоснулся языком к чувствительному участку с внутренней стороны щеки; у него в голове — во внутреннем ухе — зазвучал едва слышный голос диктора из Эйльжанра: «Вести от айудора Бустамонте с острова Перголаи: слушайте, слушайте! Происходят важные события! Во время предательского нападения на панарха Айелло пострадал и медаллион — ему нанесена тяжелая травма, врачи считают, что он вряд ли выживет! За его состоянием неотрывно наблюдают лучшие врачи Пао. Айудор Бустамонте призывает все голоса объединиться в гимне надежды на выздоровление наследника!»
Палафокс выключил приемник, снова прикоснувшись языком к щеке, повернулся к Берану и поманил его пальцем. Беран приблизился. Наклонившись, Палафокс прошептал ему на ухо: «Мы в опасности. Каждое слово прослушивается. Ничего не говори — только наблюдай за мной и не медли, когда я подам знак!»
Беран кивнул. Палафокс снова стал осматривать камеру, тщательнее, чем раньше. Пока он этим занимался, небольшая часть двери стала прозрачной, и кто-то заглянул в образовавшийся глазок.
Палафокса охватило внезапное раздражение — он поднял было руку, но сдержался. Вскоре надзиратель ушел, и стекло-волокно двери снова стало матово-белым.
Чародей быстро подошел к окну и вытянул указательный палец. Из пальца вырвался тонкий, как игла, светящийся луч, быстро, с тихим шипением резавший толстый клеакс. Стекло выпало и, прежде, чем Палафокс успел его подхватить, исчезло в темноте.
Палафокс прошептал: «Сюда! Скорее!» Беран колебался. «Скорее! — шептал раскольник. — Ты хочешь жить? Забирайся мне на спину, живо!»
Снизу послышались голоса и топот — они становились громче.
Уже через мгновение дверь отодвинулась; в проеме стояли три мамарона. Несколько секунд они озирались по сторонам, после чего подбежали к окну. Им в лица дул свежий ночной ветер.
Капитан отвернулся от окна: «Вниз, ищите их! Если они сбежали, на рассвете все мы будем дышать морской водой!»
Обыскав сады и сооружения острова, нейтралоиды не нашли, однако, никаких следов Палафокса или Берана. Стоя под звездами, мамароны спорили тихими мягкими голосами, и через некоторое время приняли решение. Их голоса смолкли; чернее ночи, охранники сами растворились во мраке — их больше никто не видел.
Глава 5
«Любое множество личностей — независимо от его многочисленности или малочисленности, от того, насколько разнороден или однороден его состав, и от того, насколько твердо эти люди убеждены в достоверности и справедливости объединяющих их принципов или заповедей — рано или поздно оказывается подразделенным на меньшие группы, придерживающиеся различных версий некогда общего вероучения или мировоззрения; впоследствии эти подмножества делится на еще меньшие подгруппы, и в конечном счете каждый человек — в том, что касается убеждений — остается наедине с самим собой, и даже он сам испытывает внутренние противоречия».