Йога-клуб. Жизнь ниже шеи
Шрифт:
Я сегодня такая счастливая. Проснулась рано и без похмелья, потому что мы с Джессикой вчера остались дома и пили просто воду и чай. Нет, конечно, мы еще съели каждая по два килограмма сладкого пудинга с диким рисом, но это все, что мы себе позволили. И даже не сплетничали. А по очереди давали друг другу уроки йоги, потому что сегодня нам предстоит попробовать себя в качестве преподавателей!
Я встала рано и целый час медитировала. Теперь я наконец поняла, что покупка сумки была лучшим способом обеспечить себе духовное благополучие,
После медитации почувствовала себя бодрой и готовой ко всему, что приберег для меня этот мир. На занятия мы шагали гуськом. По пути нам встретились три голых мужика, которые купались в реке. Они улыбнулись нам, а мы — им: «Привет», «селамат паги» — короче, пожелали дядькам и их причиндалам хорошего дня.
В конце своего занятия, к своему изумлению, поняла, что мне нравится преподавать йогу. Это было здорово! С учительского места все выглядит совсем иначе, чем когда практикуешь на коврике. Все так старались делать лучше, некоторым было явно тяжело. Я видела, как Марси оглядывается и сравнивает свой наклон с другими. Видела раздражение на лице Джессики в позе верблюда: та волновалась, что ее сердце недостаточно раскрыто, поэтому прогибы вызывают у нее кучу беспокойства. Шестеро моих «учеников» пришли на занятие с жесткими мышцами и сонными глазами, а когда вышли, их глаза сияли, тела стали гибче. Учить йоге — это было похоже на любовь. Странно.
Мне всегда казалось, что я ненавижу учить. Наверное, потому, что раньше я преподавала только детям. В последний раз я работала в начальной школе и, показывая одно из упражнений по актерскому мастерству, вывихнула ногу и выпалила при детях, которым было лет восемь — десять:
— Бл…!!!
М-да. С детьми у меня хуже получается.
Собрала вещи. Так странно: чемоданы полные, а шкаф пустой. Но мне так хочется домой! К стиральной машине, нормальной воде из-под крана, помадам и походам в кино с сестрой.
Пока собиралась, обнаружила книжку, которую подарил Моряк. Забавно: в последние несколько недель я о ней даже не вспоминала. И снился мне только Джона. Я так рада, что поеду домой, а потом полечу в Нью-Йорк! Моряк — всего лишь хороший друг. И это нормально, когда у тебя есть друзья, которые тебя немного привлекают. Так больше радуешься жизни. Особенно если внушить себе, что вы родственные души и оба находитесь в поисках какой-то там истины. Наверняка если бы мы узнали друг друга поближе, нас ждало бы разочарование. Пусть уж лучше мечты останутся мечтами.
Идем в «Джаз-кафе» на последнюю безумную вечеринку перед «выпускным» занятием. Господи, неужели все почти закончилось? Разве это не повод, чтобы немного оторваться?
Мы закончили учительский курс, а Индра и Лу поженились!
Кажется, я окосела. Подсчитаем-ка все, что было сегодня.
Одно последнее занятие, два последних молочных коктейля (не подряд, я все-таки пытаюсь себя контролировать), одна церемония вручения сертификатов, одна свадьба и один мощный облом, которого чудом удалось избежать.
Неприятности начались еще вчера вечером в «Джаз-кафе», когда я попыталась подружиться с Марианн и Сью-Дзен. Уж очень хотелось, чтобы к концу семинара все разошлись друзьями. К тому же они курили, а я, раз уж не могла наслаждаться куревом, решила хотя бы быть поближе к дымку. (Я, правда, чуть не упала, увидев двух йогинь с сигаретами в руках. Но меня эта картина порадовала.)
Так вот, певица в «Джаз-кафе» вчера голосила так, будто была реинкарнацией самой Эллы Фитцджеральд. Мы заговорили о джазовой музыке и наших любимых музыкантах, и я призналась, что мне очень нравится одна песенка Роджерса и Харта. Тут Сью-Дзен завелась и стала доставать меня, чтобы я спела эту песню перед всей публикой под аккомпанемент оркестра! Нет. Ни за что на свете. Но Сью-Дзен не отстала, пока я не пообещала исполнить песню по дороге домой.
Слова там такие:
Столько раз я замужем была, не помню, Но всем своим мужьям я изменяла И всех их в итоге бросала, Чтобы любовь моя не умирала!Дальше героиня песни описывает, как убивала всех своих мужей, как только те ей надоедали. Прекрасная песня. А что еще было делать женщинам до прихода феминизма?
И вот по дороге домой я спела им эту песенку, и Сью-Дзен точно обезумела. Сказала, что ничего смешнее в жизни не слышала.
— Ты завтра ее спой на свадьбе Индры, — предложила она. — Она так смеяться будет!
— Даже не знаю, — засомневалась я. Какая-то не очень подходящая для свадьбы песня. Свадьба все-таки дело серьезное — не хотела бы я, чтобы мои учителя подумали, будто для меня это хохма.
Тут я предложила Сью-Дзен выучить эту песенку, чтобы та сама ее спела, раз ей кажется, что Индре она так понравится. Так было бы лучше — ведь Сью-Дзен была одной из самых старых подруг Индры, и ей грубоватая песенка сошла бы с рук.
— Нет, — настаивала она, — ты должна ее спеть, у тебя так хорошо получается! Индра будет в восторге.
Она твердила об этом всю дорогу домой, и, когда наконец пришло время прощаться, я пообещала, что подумаю.
— Значит, договорились, — сказала Сью-Дзен. — У тебя получится! — Она помахала мне на прощание. — Будет классно. Песенка идеально подходит!
Утром я рассказывала об этом Ларе, Джейсону и Джессике, и тут к нам заглянула Марианн. Она села за стол на веранде. Вид у нее был встревоженный.
— Не знаю, о чем там Сью-Дзен вчера думала, — сообщила она, — но надеюсь, ты не собираешься сегодня петь эту песню?
Я призналась, что у меня тоже есть сомнения на этот счет, и Марианн вздохнула с облегчением.
— Слава богу, — выпалила она. — А то это было бы очень не к месту, если учесть, сколько раз Индра была замужем.
Меня это немножко взбесило. Марианн, выступающая в роли защитницы Индры.
— Ну, второй брак — тут нечего стыдиться, — заметила я.
Марианн покачала головой.