You're my downfall
Шрифт:
Гейб на работе, а вот Ева уютно устроилась в кровати, пытаясь придумать речь для приема, зачитывая варианты вслух. Стучусь в косяк двери и захожу, неплотно прикрыв ее.
– Ана, боже!
– подруга отрывается от планшета и рассматривает меня.
– Что произошло? Ты плакала?
– Мы разводимся.
Отбросив все в сторону, Ева вскакивает с кровати и подходит ко мне. Я прячусь в ее объятиях, устроив голову на ее плече, совсем как моя дочь, когда хочет спать.
– Все будет хорошо, Ана, я уверена.
– Из-за вчерашнего. Но это мое решение, не Майкла.
– Боже, Ана. Почему?!
– освобождаюсь от ее объятий и подхожу к столику с косметикой. Достав влажную салфетку для снятия макияжа, я несколько раз провожу ею по щеке, снимая толстый слой тонального крема, и поворачиваюсь к подруге, заставляя ее приоткрыть рот от шока.
– Расскажи Гейбу!
– Ты с ума сошла? Он убьет его.
– Не убьет, - Ева указывает мне на кровать, и я послушно забираюсь, снова оказываясь в ее объятиях.
– Он просто поможет это перебороть, поможет с адвокатом…
Мы довольно долго лежим в тишине, возможно, около часа, я даже начала дремать, когда Ева тихо спросила, изгоняя из меня всю дремоту:
– Что было между тобой и Кристианом?
– Я была счастлива с ним, - прижимаюсь ближе к Еве, опускаясь чуть ниже на кровати, и целую ее грудь, прикрытую тонкой домашней майкой. И чтобы она больше не спрашивала, и чтобы самой отвлечься.
– Он готов был молиться на меня, - соски Евы проступают, и я прикусываю один через ткань, второй лаская рукой, нависнув над ней.
– А потом я сбежала, - отстраняюсь от подруги, и она расстроено надувает губы.
– В смысле “сбежала”?
– Просто. Вышла из дома, оставив записку, что люблю его, и больше не вернулась. Испугалась, что сломаю ему жизнь, что мы с Тедди будет только мешать ему.
– Ты не позволяла ему общаться с сыном? – она спокойно проглатывает факт того, что Майкл не отец Теодора, будто всегда это знала лучше всех. Я готова поклясться, что об этом мало кто знает, только люди из прошлого, явно не из Нью-Йорка.
– Не позволяла. Теодор очень поздно начал ходить, почти в два года. Тогда я так боялась, что Кристиан узнает, что малыш чем-то болен и заберет его у меня, заявив что-то плана: “ты не сможешь обеспечить ему счастливую жизнь”.
– Вряд ли он бы так сделал.
– Я не знаю, - снова склоняюсь к Еве и дарю ей долгий мягкий поцелуй, наслаждаясь ее руками на моем теле.
– Ана, - Ева отрывается от меня, тяжело дыша.
– Если вы с ним снова будете вместе, ты же не исчезнешь из нашей жизни?..
– Мы не будем вместе, - покрываю поцелуями ее шею, наслаждаясь стоном, который вырывается из ее груди.
– Он моногамен. Я полигамна и бисексуальна. Всё.
– Если он будет давать тебе то, в чем ты нуждаешься…
– Сейчас я твоя, - майка Евы пересекает комнату, вслед за ней – моя, вместе с болеро, и, судя по оцепенению Евы, я зря сняла свою одежду.
– Ана, нет.
– она осторожно гладит синяки на руках и груди, резко отстраняясь от меня.
– У меня где-то есть крем, подожди.
Ева силой укладывает меня на подушки, уходя в ванную. Издаю громкий стон разочарования, недовольная таким поворотом событий, и Ева шикает на меня. Многодетная мать, абсолютно спокойно переносящая любые детские капризы и готовая ко всему.
– Ана, ты должна выглядеть презентабельно. Если Гейб увидит - он с ума сойдет…
– Если я увижу что?
– голос Гейба - как гром среди ясного неба, сопровождаемый звуком закрывающейся двери. Прикрываюсь подушкой, не поднимая голову.
Я влипла. Что же за день-то такой?
– Гейб?!
– Ева вылетает из ванной, мимолетом целуя его в щеку.
– А мы тут…
– Развлекаетесь без меня, - подтягиваюсь, наблюдая, как Гейб щелкает ее по соску, заставляя хихикать. – У меня встреча…
– Мы не развлекаемся, - Ева натягивает майку, опускаясь рядом со мной и убирая подушку. Крем холодный, я хмурюсь, когда подруга мягкими движениями втирает его.
– Что-то произошло?
– Гейб присаживается рядом и поворачивает мою голову за подбородок к себе, мягко улыбаясь. Все, что надо - он увидел.
– Давай, Ана.
– Мы разводимся.
– Почему?
– Я так решила.
– Он часто поднимает руку на тебя, Ана?
– Я сама виновата, особенно вчера, после такой истерики перед вами. Но не могу этого больше терпеть, это далеко не первый раз. Первый раз еще в Джорджии, я не так посмотрела на соседа, он замахнулся, но ударил по стене. А в Нью-Йорке уже я стала стеной.
Ева заканчивает обрабатывать синяки и натягивает на меня мою майку. Нахмурившись, она наносит крем на мое лицо, в благодарность я целую ее руку.
– Почему ты молчала?
– Гейб гладит меня по волосам, но мне не хочется, чтобы он касался меня. Я медленно отстраняюсь, и он сильно хмурится.
– Не знаю.
– Могу я обнять тебя?
Обнять? Оглядываюсь на Еву, которая с какой-то надеждой смотрит на меня, и я киваю, подтягиваясь к ее мужу. Она обнимает меня со спины, Гейб прижимает к своей мощной груди, и, на удивление, я расслабляюсь. Позволяю нескольким слезам скатиться по щекам, но не позволяю себе истерику.
– Мистер Трэвис, сэр, - в дверь громкий стук, и Гейб отстраняется от меня.
– Пришел мистер Грей, я проводила его до вашего кабинета.
Резко отскакиваю от них, отчаянно желая слиться с постельным бельем.
Кристиан. Кристиан в нескольких метрах от меня. С ним у Гейба встреча.
– Я должна уйти, пока не увидела его.
– Ана, наша встреча займет меньше часа, ты спокойно можешь проваляться в постели.
– Только не Кристиан. Кристиана не хватает для полного счастья, - пытаюсь слезть, но Гейб останавливает меня, завалив обратно. Как ребенка.