Юденич
Шрифт:
Схожими оказались первые схватки Мировой войны на Кавказе: и по накалу, и по настрою участвовавших в них бойцов они чем-то напоминали братьев-близнецов. Только на следующий день, 16 ноября, государственную границу перешли главные силы русского армейского корпуса.
Генерал Берхман был настроен решительно. Русская 39-я пехотная дивизия с ходу овладела Зевинской позицией и двинулась в Пассинскую долину. Вскоре войска 1-го Кавказского корпуса заняли важную Кепри-Кейской позицию, но на ней столкнулись со значительными силами турок.
В то же время русский Эриванский отряд, двинувшись за Чингильские высоты, овладел древней крепостью Баязет и Караклиссом. Была занята Алашкертская долина и левый фланг Кавказского фронта получил надёжное обеспечение.
Однако не зря говорится, на большой войне дураков бывает мало. Неприятельское командование и его многочисленные германские военные советники оказались вполне готовыми к такому первому ходу русской стороны. Гасан-Иззет-паша и Бронзарт фон Шеллендорф быстро парировали наступательный выпад Воронцова-Дашкова.
Спустя два дня с начала войны на Кавказе русские авангардные отряды, атакованные частями 9-го и 11-го турецких корпусов, опасаясь обхода своего правого фланга, отошли к государственной границе. Четырёхдневные бои при Кепри закончились успехом неприятеля. Не удалось кавказцам удержаться и на Зевинской позиции. Генерал Берхман смог остановить турок на границе только с подходом полков туркестанских стрелков.
В Кепри-Кейском пограничном сражении русские потери убитыми, ранеными и обмороженными составили около десяти тысяч человек. Турки понесли потери несколько меньше.
Поскольку на правом фланге наступавшего, а потом отступившего 1-го Кавказского корпуса турецкие части достигли государственной границы у селения Караурган, туда спешно по железной дороге, из армейского резерва, был двинут 2-й Туркестанский корпус.
Однако первой к Караургану успела подойти 1-я Кубанская пластунская бригада генерала Михаила Алексеевича Пржевальского. Её появление на этом участке границы изменило положение и сделало фронт устойчивым.
О героях-пластунах генерала Пржевальского один из исследователей Первой мировой войны на Кавказе генерал Масловский написал такие строки:
«Вернувшись в Кагызман, бригада двинулась форсированным маршем...
Бывшие в голове три батальона уже 2 ноября... перешли в наступление против 33-й турецкой дивизии...
Энергичным движением пластуны к вечеру отбросили турок...
На следующий день вся бригада (всего пять батальонов, так как 1-й, полковника Расторгуева, был на приморском направлении)... решительно атаковала турок и отбросила их, обеспечив левый фланг корпуса.
В ночь на 4 ноября... по соглашению с генералом Баратовым, как только наступила темнота, оставив к югу от Аракса один батальон, с остальными четырьмя... быстро перешла вброд через широкий и быстрый Араке и атаковала с фланга и тыла турок...
При этом, ввиду трудности переправы через широкую реку с быстрым течением, ночью, в холодные ноябрьские дни, когда уже выпал снег, генерал Пржевальский первый с разведчиками переправился вброд, приказав всем переправляться вслед, не раздеваясь и держась группами за руки. Переправа была осуществлена быстро и неожиданно для турок.
Внезапным ударом пластуны опрокинули турок и внесли в ряды их смятение. Затем, выполнив блестяще задачу, пластуны перед рассветом таким же порядком вернулись на правый берег Аракса.
А с утра 5 ноября уже вступили в бой с турками, пытавшимися снова продвинуться вперёд...»
Одновременно турецкие войска вторглись в Батумскую Область, в её горную часть: в Стамбуле делали ставку на вооружённое выступление против русских мусульманской части населения Аджарии.
Приморский отряд генерала Александра Яковлевича Елыпина, коменданта Михайловской крепости, оказался в крайне затруднительном положении. В тыловом Батуме началась паника, в горах начали действовать протурецкие отряды аджарских мусульман. Из Тифлиса генерал-лейтенант Юденич именем царского наместника требовал только одного — держаться на занимаемых позициях.
Елыпинский Приморский отряд — 264-й пехотный Георгиевский полк, батальон кубанских казаков-пластунов и несколько сотен пограничных стражников — имел дело с переброшенной из Стамбула (Константинополя) 3-й турецкой пехотной дивизией. Она на месте была подкреплена отрядами местной жандармерии и несколькими тысячами иррегулярных ополченцев, больше похожих на разбойников-башибузуков прошлых русско-турецких войн.
В Аджарию вдоль берега Чёрного моря туркам прорваться так и не удалось. Вскоре генерал Елыпин получил подкрепление в лице 19-го туркестанского стрелкового полка и отбил всюду вражеский натиск.
Всё же с самого начала войны ситуация в Батумской области и на её границах с Турцией оставалась серьёзной. Об этом Юденичу доложил начальник разведывательного отдела армейского штаба:
— Николай Николаевич, из допросов пленных выяснена картина турецких задумок относительно возмущения мусульманского населения Аджарии.
— Что же они задумали там против нас?
— В Шевшетии начали действовать так называемые четники или по-нашему — партизаны.
— Из кого состоят эти четы?
— Отбор в них довольно строг. Принимаются местные жители из числа сторонников правительственной партии «Единство и прогресс».
— Весьма любопытно. И сколько, по вашим оперативным данным, действует против нас этих четников?
— До трёх тысяч человек.
— Кто ими командует?
— Немецкий советник в чине майора. Фамилия — Штанге.
— Что это за фигура?
— По имеющимся сведениям, участвовал в боях, состоя в Константинопольском корпусе. Спасался от нас бегством в город Ардануч.