Юденич
Шрифт:
— Турецкие войска генерала Халил-бея, разбитые отрядом генерала Чернозубова под городом Сарай, Отступили на юго-запад.
— Каковы действия командования турок на сегодняшний день? Доложите подробно.
— Чтобы не быть отрезанным, Халил-бей разбил свои отряды побатальонно и приказал самостоятельно, без втягивания в бои, по тропам проскользнуть мимо русских войск и сосредоточиться у Битлиса.
— Сведения достоверны?
— Да. Так в один голос показали на допросе несколько пленных турецких офицеров, один из них оказался офицером связи в штабе Халил-бея. Можно верить.
— Ваше участие в деле?
— Закаспийская казачья бригада у селения Касрик имела бой с курдской конницей вождя Мансур-бека и турками.
— Итог боя?
— Полностью разгромлен батальон турецкой пехоты. Конница Мансур-бека бежала к Битлису...
Однако Мансур-бек не дошёл со своими воинами до города Битлиса. Посовещавшись со старейшинами своего кочевого племени, он решил сдаться. Мансур-бек лично выехал под белым флагом на переговоры и был с почестями принят в штабе русского отряда. Там через переводчика-армянина он заявил следующее:
— Мы — кочевники. Я глава одного из курдских племён, живущих у персидской границы. У меня — до четырёх тысяч семейств и стада овец. Мы отступаем с турецкими войсками из-под самого города Сарай. Защищая свои кочевья, имущество и племя, мы воевали против русских. Теперь мы не хотим воевать с вами.
— Почему, уважаемый Мансур-бек, вы приняли такое решение?
— Теперь всё — и моё племя, и кочевья, и стада овец остались позади русских войск...
— Что вы хотите объявить нам?
— Я как глава своего народа нахожу дальнейшее сопротивление русским войскам бесполезным и вредным и прошу вашей милости остаться под властью русского Белого царя.
— А где гарантии, что ваши воины в удобный час не повернут оружие снова против нас? Какие гарантии, Мансур-бек, вы можете дать нам, русскому командованию?
— Мы готовы дать гарантии.
— Какие же?
— Если нужно — моё племя сдаст русским начальникам своё оружие.
— И что тогда вы, Мансур-бек, ожидаете в ответ от нас?
— Я прошу считать моё племя мирным. Не воюющим больше за турецкого султана.
Условия для получения гарантии безопасности своему кочевому племени Мансур-бек предлагал действительно удивительные. Было хорошо известно, что молодой курд, не имеющий собственного оружия — винтовки, не может жениться, то есть никто за него не выйдет замуж, как за недостойного. Но вождь племени «куртинцев» пошёл на это.
Однако сдача оружия — турецких десятизарядных винтовок, стрелявших свинцовыми пулями, воинами племени Мансур-бека едва не сорвалась. Возвращаясь с переговоров, вождь со своими телохранителями неожиданно наткнулся по дороге на забайкальских казаков, которые, не зная о прошедших переговорах, обстреляли вражеских конников. Мансур-бек был убит.
Русское командование высказало вдове соболезнование, в племя были отправлены тела погибших и их кони. Младший брат Мансур-бека — Бегри-бек начал выполнять условия достигнутого соглашения, приказав воинам сдать полученное от турок оружие. За сдачей наблюдала казачья сотня...
Затем в событиях на фронте наступил «черёд» Батумской области. Юденич оказался фактически главноуправляющим Закавказским краем и потому не мог терпеть действий протурецких отрядов аджарских горцев-мусульман. Те нападали на небольшие группы военнослужащих русского Приморского отряда, вели разведку в пользу неприятеля.
Эти «мятежные» действия разворачивались в горной части Батумской области, в так называемом Чорохском крае. Там среди аджарцев оказалось немало турок, просочившихся через линию фронта. Был сменён командир Приморского отряда: вместо генерала Ельшина, получившего назначение на германо-австрийский фронт, командовать стал генерал Ляхов.
Командующий Кавказской армией при личной встрече по случаю назначения поставил перед ним серьёзную задачу:
— Владимир Платонович, вам известна ситуация в Чорохском крае?
— Да, ведь я был начальником Михайловской крепости и «потому хорошо знаком с Батумской областью.
— В горах южнее Батума положение стало опасным. Пограничная стража уже не в состоянии справиться с мятежными селениями. Всё бы ничего, но к аджарцам пробралось немало турок, людей военных. Они же и доставили оружие в горы.
— Да, я об этом знаю. Турками и мятежниками здесь командует Халит-бей. Сейчас его жандармский отряд усилен шестью пограничными батальонами.
— По данным разведывательного отдела штаба армии турки намерены оперировать в Батумской области крупными силами, наступая от Артвина по Чорохской долине.
— Николай Николаевич, проблему защиты тыла Приморского отряда можно решить только силой. И никак иначе.
— Что вы предлагаете?
— Надо создать небольшие оперативные отряды для поиска мятежных сил в лесах Чорохского края.
— Такие отряды мною уже созданы.
— Следует использовать забытый вами опыт Алексея Петровича Ермолова в Чечне. Иного пути для замирения мятежных горных селений я не вижу.
— Хорошо, я с вами здесь согласен. Но предварительно надо предупреждать старейшин о возмездии за совершённые нападения и убийства. Объяснить им, что русская армия не позволит бить себя с тыла да ещё в условиях войны.
— Старейшины, Николай Николаевич, нам не помогут.
— Почему?
— Потому что среди мятежников много турок, которые в горах могут действовать вполне самостоятельно.
— Но аджарцы перед русской силой могут не подчиниться посланцам Энвер-паши.
— Вряд ли. Как мне известно, в отрядах мятежников главенствуют выходцы из Турции, — Бахаеттин Шакир и Халит-бей, например. Это они организовали восстание в турецком селении Тавскерт.
— Что ж, тогда действуйте военной силой.