Юджина. Девять жизней
Шрифт:
У Найры Темной были черные, как смоль волосы, и зеленые глаза. А кожа ее, гладкая как бархат, и не имеющая ни одного изъяна, была смугла. Тогда как все дочери Красных долин если и не были златовласы, то ликом обладали светлым. И королю бы задуматься об измене своей жены, Бриг, да только он в своей единственной дочери и души не чаял.
Гиалу не нужно было разрешения, чтобы увидеть прекрасную Найру. В летний жаркий полдень он тайно проскользнул в королевский сад, где юная дева в одиночестве вышивала, тихо напевая:
…Пока орел —
Пока море остается соленым,
Пока быки — в долине,
Я не оставлю своего дорогого.
— Лейла, — тихо позвал Гиал бастет.
Та вскинула голову, нисколько не удивленная появлением незнакомого мужчины. Баст с иронией подумал, что в нынешних их жизнях он старше ее почти на сотню лет. Вернулась ли ней уже память, или она еще дремлет?
— Нефи! Ты нашел меня!
Девушка порывисто бросилась к двусущному, и заключила его в объятия.
— Узнала, — хрипловато сказал он, и тут же отстранил от себя бастет. — Почему ты бросила меня тогда?! Как ты смела уехать! Как ты смела умереть!
— Последнее точно не входило в мои планы. Как тебя зовут сейчас? Где ты? С кем?
— Гиал. И у меня все еще нет дома. Хотя долины мне нравятся. Может, мне стать твоим мужем, прекрасная Найра? — лукаво спросил кот, ласково убирая темные пряди со взволнованного лица девушки. — Никогда еще не был ни принцем, ни королем. Должно быть, это приятно, пусть даже и хлопотно.
В тот день им так и не удалось поговорить — уединение леди Найры нарушили служанки. Король звал к себе возлюбленную дочь. Но впереди у них было еще много времени. Он мог, как и прежде, наслаждаться ласковым прикосновением ее рук к своим волосам, дремать под нежный голос, чувствовать спиной тепло ее колен. И говорить, говорить, говорить. Все, что он так давно хотел ей сказать.
Лишь в один из вечеров она так и не пришла в сад. А в замке говорили лишь об одном — великий король Красных долин обезумел от запретной страсти к своей дочери, и заколов ее из ревности к чужаку, спрыгнул с башни.
Прервался древний королевский род. А баст на долгие века потерял ту единственную, что лишь одним своим присутствием могла успокоить все его печали. Вот только он для нее всегда был только на втором месте.
Пока дом покрыт крышей,
Пока голубь одет в серые перья,
Пока грач строит гнездо,
Я буду любить своего дорогого вечно…
* CARIAD CYWIR (Истинная любовь). Старинная валлийская (кельтская) песня в переводе (c) Medrawd Coediog (Валерий Лесной)
Глава 26. В чем подвох? Да у него…
Бард играл еще долго, но Наэль так и не мог очнуться от почти гипнотического воздействия первой мелодии. Найра часто ее пела. Но тот, кому она предназначалась, не был достоин этих чувств. Истинная любовь? Да не смешите! От тех, кого любят, не бегут. Тот, кто достоин любви — не позволит своей женщине умереть. Жаль, что Зиард оказалась на
И все же Наэлю приходилось признать — что сам он ничем бастет помочь не мог. Только и оставалось, что хоть как-то пытаться себя отвлечь. И проблема глупенькой кицунэ, влюбившейся в смертного бард, хорошо отвлекало от раздражающего состояния собственной беспомощности.
Потому что помочь лисичке Тиль было не так и сложно, как она думала. Но влюблять в себя ту, чье сердце занято, морока та еще. И никакое очарование баст тут не поможет. Интересно… как бы решила это вопрос Найра, окажись она здесь?
Скорее, опять бы начала сумасбродничать. Но почему бы и ему не поозорничать? Наэль усмехнулся, и вкрадчиво попросил свою молчаливую подопечную.
— Тиль, почему бы тебе не рассказать немного о своем кумире? Например, какие женщины ему нравятся?
Служанка ли оказалась слишком хилой, или Рино долго сдерживал свой аппетит, но хватило смертной ненадолго. Вырубилась она слишком быстро, правда, вполне довольная и удовлетворенная. Но сам Рино успел утолить только физический голод, а значит, придется искать себе другую жертву… Или подождать, пока эта придет в себя.
Как заботливый ухажер, кицунэ вернул задравшуюся юбку служанки на место, и даже заботливо укутал девицу в какую-то тряпку, уложив ее на холщовые мешки в подсобке. А затем присел рядом, положив голову на пышную мягкую грудь женщины, и сладко вздохнув. В таком виде расслабленном, и немного мечтательном виде и застал его кошак.
— Эй, ты чего? Я же просил тебя не оставлять мою сестру одну, — недовольно сказал Рино, принимая вертикальное положение. «Подушка» за его спиной слабо зашевелилась, слегка всхрапнув.
— С ней барон, — сказал Наэль, кидая на пол сумку и начав стягивать с себя камзол. — Эта твоя не проснется.
— Н-нет, — немного покраснев, ответил лис. — Мне наверное стоит вернуться…
— Да ничего за пять минут не случится. А мне больше и не надо, — усмехнулся баст, оценивающе поглядывая на Рино.
И хотя лис не был скромником, ему отчего-то стало жутко неловко. Он запахнул рубашку на груди, и нервно поправил каштановую челку, лезущую в глаза.
— Ты как-то не в моем вкусе, котик. И я не так изголодался, чтобы столь кардинально менять свои предпочтения.
— Пф-ф, не о том думаешь, Рино. Мне нужна твоя магия иллюзий.
— Для чего? — с подозрением уточнил лис.
Наэль достал из сумки какие-то разноцветные тряпки, и подмигнул Корино.
— Собираюсь разбить сердце твоей сестры, уведя у нее мужика. Но делать это в своем обличии как-то неловко.
— Ты… собираешься соблазнить барда?
— Ну так далеко я заходить не собираюсь. Но что-то вроде. И учти, если все выгорит, ты мне будешь должен.
— Да без проблем, братишка, — едва не прослезился Рино, вскакивая. — И бабу мы из тебя сделаем — загляденье!