Юг в объятьях севера
Шрифт:
– Я часто думаю: хорошо или плохо, что я не стала твоей женой?
– Ты этого никогда не узнаешь, - мрачно сказал Ранмир.
– Если тебе станет легче, то знай: я несчастна.
– А я в порядке. Ночь провел с леди как там ее? И у меня с полсотни бастардов.
Чикита грустно улыбнулась. Ранмир отметил, что ее глаза потускнели. Они уже не черные, а пепельные. И зрачок еле светится. Дорого он дал бы за то, чтобы вновь зажечь в этих глаза пламя. Но ему даже приближаться к Чиките запрещено. Она супруга императора. Мать кронпринцессы. Первая грата империи. И толку что Ранмир аль Хали ее Первый Меч? Желаемого он все равно не получит. Невозможно.
– Значит, тебе не нравится, что я хожу по борделям, - удовлетворенно кивнул он. – Ты ревнуешь.
– У меня нет на это права. Я его утратила. Но Тактакор, по крайней мере, мне не изменяет. У него даже бастардов нет.
– О, да, их таких двое, - насмешливо сказал Ранмир. – Он и этот свихнувший от любви Атль Закатекас, которому Виктория Маленькая нарожала кучу детишек, и он хранит ей мертвой верность. Но у твоего мужа нет, ни сына, ни бастардов не поэтому. Он тяжело болен. Я понимаю, что вы будете скрывать это до последнего. Но ты подумала, что с тобой будет, когда император Тактакор умрет? – Чикита вздрогнула. – На трон взойдет кронпринц. А он тебя ненавидит. Вы, Закатекасы, убили его мать. Тебя, скорее всего, отравят.
– Ранмир… - простонала императрица.
– Ты правильно сказала: Ранмир. Первый Меч империи. И он у твоих ног. Тебе достаточно лишь приказать…
– Ранмир!
– Ты ведь хочешь проверить, каково это: быть моей женой? Мы почти уже стояли у алтаря. Разве ты не ждала с восторгом брачной ночи?
– он нагнулся к Чиките.
Она боязливо оглянулась. Сказала укоризненно:
– Как ты можешь? Сатара ждет ребенка, и Тактакор еще жив.
– Но в любой момент может умереть. Что касается Сатары, мне ее навязали. Думали, что я утешусь двоюродной племянницей императора после того, как у меня забрали невесту. Я найду способ избавиться от Сатары. Скажи только, что ты меня еще любишь. Просто кивни. Действовать надо будет быстро. Я жду, Чикита.
Она еле заметно кивнула. Ранмир вспыхнул от радости.
– Я чуть не забыл, зачем пришел, - сказал он небрежно. – Я ищу одну девчонку.
– Зачем она тебе?
– Она мне надерзила. Хотелось бы рассчитаться.
– А почему ты пришел ко мне? – Чикита очнулась от наваждения. Он ее почти убедил. Но Ранмир - истинный аль Хали. Кто поймет, что у них на уме, у этих вечных?
– Она из твоей свиты. Зеленые глаза, одевается ярко, бойкая на язычок. Зовут Олола.
– Да, есть такая.
– Пришли ее ко мне во дворец.
– Надолго ты ее забираешь? – как можно безразличнее спросила Чикита.
Ранмир аль Хали в своем праве. Ему приглянулась сирра, и сирра не смеет отказаться от великой чести. Олола должна гордиться, что ее заметил сьор. Тем более, сьор аль Хали.
– Пока не знаю. Через десять лун будет видно. А ты ею что, дорожишь?
«Я дорожу тобой», - чуть не вырвалось у Чикиты. «И ты ее не получишь. Стоит вспомнить Линара и Китану. Эти наши южанки… В них что-то есть. Олола родом из Чихуана, она одним взглядом способна воспламенить мужчину. Удивительно, что ей еще не удалось подцепить какого-нибудь лэрда. Хотя возможно, что это уже случилось. На свадьбу их съехалось много».
– Ололы нет во дворце, - сказала Чикита.
– Во всяком случае, на верхнем ярусе. Как только она найдется, ей передадут твою просьбу.
– Я не ослышался? – нахмурился Ранмир. – Приказ, Чикита.
– Конечно, сьор Ранмир, - императрица встала.
Леди и сирры поспешно покинули спасительную тень зонтов. Ранмир с высоты своего огромного роста смотрел на этот цветник, презрительно думая о лживых хвалах Огню и Солнцу. Какие же они жалкие. Что может быть приятнее знойного ветра пустыни и ее обжигающих песков? Жара для чистокровных - отрада, другие места на планете им для жизни не подходят. Но остальным кастам приходится создавать в пустыне комфортные условия, чтобы столицы анклавов могли процветать.
Чего стоило согнать сюда столько рабов. Их возили на воздушных гондолах, с побережья. А туда доставили из разных концов света, морем. Воздушный флот империи - собственность высокородных. За доставку грузов на гондолах взимаются огромные пошлины. Это по карману лишь богатым, остальные гонят по пустыне караваны. Им в помощь обустроены имперские оазисы руками тех же рабов.
Цепочки спасительных оазисов протянулись через все главные пустыни к пяти столицам анклавов: Игнису, Калифасу, Фригаме, Чихуану и Нарабору.
Есть еще порталы, или Ворота. Но их пропускная способность невелика. К тому же рабам и даже свободным проход через Ворота запрещен. Они якобы убивают всех, в ком нет крови.
Ранмир невольно усмехнулся. Множь невежество и властвуй. Прекрасный девиз!
Сьор аль Хали достал транспортер. Время размяться. Первому Мечу империи нужны ежедневные тренировки. Хорошо бы нанять этого парня, сира Хота, кажется. Но тут в своем праве глава Дома Халлардов сьор Ренье. Только он может отпустить наемника на другую службу.
Надо бы с ним поговорить. Зачем вполне себе мирным дальним такой могучий воин, как сир Хот? Их анклав похож на мертвый фонтан с застоявшейся водой. Сонные лэрды и разжиревшие леди. Сиры, которые ни разу не были в бою, и сирры, не попадающие в ноты во время пения, которым должны услаждать слух своих хозяев.
И очень уж много Викторий, которые все незаметнее и бледнее. Но есть среди них одна. Загадочная особа. Надо бы брату намекнуть. Рассказать о встрече с сиром Хотом. Нарабор известен свободой нравов, глава дома Халлардов многое позволяет своим слугам и домочадцам. Интересно, а что Намир обо всем этом думает?
Глава 7
Олола сладко потянулась. Ночь выдалась бурной. Как и всякая ночь во время свадьбы высокородных. Ололе с трудом удалось избежать опасности. Неизвестно, от кого больше эта опасность исходила, от пьяного сьора или от почти, что трезвого сира. Олола знала, что без ее разрешения Дэстен ее и пальцем не тронет, не таков он, чтобы силой брать женщин. Хотя силы в нем хоть отбавляй.
Ололе самой хотелось к нему прижаться, попробовать, каковы на вкус его губы, уйти с ним в ночь и забыть обо всем. И если бы она была замужней леди, да еще и на свадьбе… Даже если не на свадьбе, все равно где. Ну почему она постоянно думает о нем?!