Юго-Восточная Азия с древнейших времен до XIII века
Шрифт:
В китайских хрониках сохранились свидетельства, хотя и немногочисленные, о контактах Средиземноморья с Юго-Восточной Азией. В силу специфики источников в них получили отражение только такие визиты с Дальнего Запада, которые завершились посещением Китая. Так, под 120 г. н.э. китайские летописцы отмечают прибытие в Бирму жонглеров из страны Да-цинь (т. е. Рима). Из Бирмы они сухопутным путем проследовали ко двору китайского императора, где их ждал радушный прием. По китайским понятиям того времени Дальний Запад был вместилищем мудрости, таинственных знаний и жили там преимущественно волшебники и фокусники [477, т.1, с.53].
В 166 г. н.э. в округ Жинань в Северном Вьетнаме, который в то время входил в состав Китайской империи, прибыло первое посольство из Да-цинь от царя Ань-туна, т. е. от одного из Антонинов, Марка Аврелия. В 162—165 гг. Марк Аврелий вел войну с Парфией. Посольство в Китай могло иметь связь с этим фактом. Дары, привезенные посольством, правда, носили чисто восточный характер (слоновые бивни, рога носорога, щиты черепах), так что некоторые историки считают это посольство самозваным. Можно, однако, допустить, что в трудном морском пути часть кораблей или часть груза посольства были утрачены и послы прикупили дары для китайского императора на рынках Юго-Восточной Азии [477, т.1, с.52].
В 226 г. в Северный Вьетнам прибыл и проследовал оттуда в столицу китайского царства У еще один посол страны Да-цинь, купец, имя которого передается как Цинь Лунь. Последнее римское посольство в Китай прибыло в 284 г. [477, т.1, с.531.
Товары, поступавшие из Средиземноморья, несомненно, высоко ценились и на Дальнем Востоке, и в Юго-Восточной Азии. Так, в музее Пномпеня хранится римская терракотовая лампа, найденная в одном из храмов Ангкора, построенном в XII в. Стало быть, прежде чем попасть в храм, этот хрупкий предмет около тысячи лет бережно хранился в других местах.
Более или менее регулярные связи Средиземноморья с Юго-Восточной Азией установились, по-видимому, в середине I в. н.э., после того как александрийский лоцман Гиппал открыл периодический характер муссонов и античные корабли стали смело пересекать Индийский океан. Завеса секретности над морскими лоциями постепенно спадает, и в Европу проникают все более подробные сведения о дальнем регионе — Юго-Восточной Азии, главной приметой которого в то время были не пряности, а драгоценные металлы. Связи Средиземноморья с Юго-Восточной Азией затухли только в V в. в связи с падением Римской империи. Византийские находки в Юго-Восточной Азии пока что представлены лишь парой монет.
К моменту прибытия китайских послов цари Бапнома, как уже говорилось, вступили в сношения с индийскими государствами кушанского круга. В 230-х годах во Вьядхапуру, столицу Бапнома, прибыл некий Цзя Сянли из страны Таньян, расположенной к западу от Индии. Торговые дела привели его сначала в Индию, а затем и в Бапном.
Современник этих событий Кан Тай сообщает:
«Из своей страны он прибыл в Индию и потом, этап за этапом, добрался до Фунани (Бапнома. — Э.Б.) и стал там торговать. Он рассказал Фань Чжану об обычаях Индии, о распространении там Закона (учения Будды. — Э.Б.), о накопленных богатствах, о плодородии почвы. Он сказал ему, что там можно найти все, что только пожелаешь, и что великие царства почитают это государство в течение жизни многих поколений. Фань Чжан спросил его: „На каком расстоянии находится эта страна, сколько времени нужно, чтобы туда добраться?“ Цзя Сянли ответил ему: „Индия должна находиться в более чем 30 тыс. ли1 отсюда. Чтобы попасть туда и вернуться, нужно добрых три года, а можно не вернуться и за четыре года. Это — центр неба и земли“»
[769, с.277—278].
Под влиянием этих рассказов Фань Чжан решил направить в Индию посольство во главе со своим родственником Су У. Су У сел на корабль в гавани Туцзюли (т. е. в Такколе, знаменитом порту» упоминаемом и Птолемеем, и индийскими сказаниями) и поплыл вдоль Большого (Бенгальского) залива на запад. На этом пути он явно делал долгие остановки (возможно, завязывая отношения с местными правителями на бирманском побережье), потому что устья Ганга он достиг более чем через год. Затем, поднявшись вверх по Гангу на 7 тыс. ли2, он прибыл в столицу царства Мурундов.
Царь Мурундов, династии породненной с Кушанами, благожелательно принял посла из Бапнома. В обратный путь он направил с ним своего посла (в китайской транскрипции его имя звучит Чэнь Сун) и подарки для Фань Чжана. В их число входила четверка (т. е. запряжка колесницы) коней юэ-чжи (кушан). Это были знаменитые «небесные кони» из Средней Азии, которые высоко ценились в Китае. В Юго-Восточной Азии, не имевшей собственного коневодства, они ценились еще выше. Хороший конь здесь часто стоил дороже слона, и экспорт лошадей не только в Бапном, но и в другие страны Юго-Восточной Азии из Индии и через Индию продолжался и после падения Кушанской империи.
Весь вояж занял у Су У четыре года (около 237—241). Пока он путешествовал, в Бапноме произошло много событий. Брат убитого ранее царя Фань Цзиньшэна Фань Чан, которому в момент прихода Фань Чжана к власти было около пяти лет, подрос, и Фань Чжан неосмотрительно доверил ему командование двухтысячным отрядом. Примерно в 240 г. он поднял восстание и убил Фань Чжана. Но удержать власть, захваченную с налету, Фань Чану не удалось. Вскоре он сам был убит генералом Фань Сюнем, который основал новую, третью династию Бапнома. Эта династия правила в стране около 100 лет (около 240—350). Несмотря на двойную перемену власти, внешняя политика Бапнома не претерпела изменений, и индийский посол встретил у царя Фань Сюня самый радушный прием. Прибывшие примерно в это же время (около 241—242) в Бапном послы Чжу Ин и Кан Тай также всячески культивировали знакомство с Чэнь Суном, который оказался для них подлинным кладезем информации. Вернувшись в Китай, они на основе этих и других собранных в Бапноме сведений написали книги. К сожалению, ни книга Чжу Ина о Фунани (Бапноме), ни книга Кан Тая о международной торговле, где была собрана информация о более чем 100 странах Азии и Европы [928, с.43], до нас не дошли. Сохранились лишь отдельные выдержки из них в более поздних произведениях.
Китайские послы рассматривали Юго-Восточную Азию прежде всего в контексте мировой системы торговли, которая в первые века нашей эры охватывала большую часть Старого Света и опиралась на торговые взаимосвязи трех гигантов — Римской империи, Кушанской державы в Средней Азии и Индии и Китая. Кан Тай в своем отчете вполне к месту приводит популярное изречение того времени:
«В чужих странах есть поговорка: „Существуют три вида изобилия: изобилие людей в Китае, изобилие драгоценных вещей в Да-цинь3 и изобилие лошадей у Юэчжи4“»
[928, с.41].
До конца II в. н.э. товары трех великих держав обращались по торговым путям без особых помех, но затем, когда признаки кризиса обозначились почти одновременно и в Риме, и в Кушанском государстве, и в Китае, рассчитывать на то, что торговля и дальше пойдет самотеком, уже не приходилось. Великие державы начинают искать взаимные контакты на государственном уровне. В 173 и 183 гг. в Китай прибывают пока что не идентифицированные посольства «из стран за Жинанью» (Центральный Вьетнам) [68, с.138]. В 226 г. к императору Дади из династии У морским путем прибывает римский посол, имя которого в китайской транскрипции звучит как Циньлунь. Император лично беседовал с послом и направил с ним в Рим своего посла [477, т.1, с.47; 677, с.205]. В январе 230 г. ко двору императора Мин-ди из династии Вэй прибыло посольство кушанского царя Васудэвы. В 274 г. к римскому императору Аврелиану прибыли посольства из Индии и Китая [908, с. 138]. В 284 г. к императору У-ди прибыло посольство от римского императора Кара, который, как и его предшественники, стремился прорвать с помощью Китая блокаду, установленную Персией на торговых путях к Востоку [477, т.1, с.53].