Юго-Восточная Азия в XIII – XVI веках
Шрифт:
В Нанкине Парамешваре был оказан радушный прием. Китайская летопись сообщает: «Он был принят императором и снова получил в подарок пояс с драгоценными камнями, лошадей с седлами, 100 лян золота, 500 лян серебра, 400 тыс. листов бумаги, 2600 связок медной монеты, 300 штук прозрачного шелка, 100 штук простого шелка и две штуки шелка, расшитого, золотыми цветами. Его жене, сыну, племяннику и свите были оказаны соответствующие почести, и каждый получил подарки сообразно его рангу. Затем чиновники Управления обрядов устроили в их честь два банкета на почтовых станциях (по дороге к морю)» (цит. по [280, с. 47]). Для возвращения на родину Чжу Ди подарил Парамешваре морской корабль [185, с. 109].
В 1412 г. к императорскому двору прибыло новое малакк-ское посольство во главе с племянником Парамешвары. Официально его целью было выражение благодарности за оказанный в прошлом году прием. На деле, видимо, малаккский властитель пытался добиться от императора возвращения своего родового владения — княжества Палембанг на Суматре. Однако китайское правительство, последовательно проводившее политику фрагментации государств Юго-Восточной Азии, не было заинтересовано в чрезмерном укреплении своего нового вассала и предпочло оставить Палембанг под номинальным сюзеренитетом сильно ослабевшего Маджапахита. Малаккское посольство вернулось обратно ни с чем [280, с. 47].
Предприимчивый Парамешвара не примирился с этим отказом. В 1413 г. он направил королю Маджапахита подложный указ, составленный якобы от имени Чжу Ди, с требованием передать ему (Парамешваре) Палембанг. Подлог был раскрыт находившимся в это время на Яве китайским послом У Цином. Император Чжу Ди по этому поводу направил в Маджапахит следующее послание: «Недавно стало известно, что Малакка требует возврата земли Палембанга, а ван Явы (король Маджапахита. — Э. Б.)и подозревал подлог и в то же время боялся, Я искренне обхожусь с людьми и если бы было на то мое позволение, то обязательно был бы послан на Яву императорский указ. Как же ван мог усомниться? Мелкие люди не держат слова, не следует им легко доверяться» (цит. по [15, с. 941].
Таким образом, Парамешвара попал в немилость у китайского двора. Он, однако, не оставил своих планов установить гегемонию в малайско-суматранском районе. С этой целью он решил опереться на новую силу, сравнительно недавно здесь появившуюся, — мусульманство, занесенное купцами из Индии и Аравии. Мусульманскими в этом районе к началу XV в. были несколько торговых городов-государств на Северо-Восточной Суматре. Крупнейшим из них был султанат Пасей, одноименный порт которого в XIV в. был главным центром торговли в проливах. В первые годы существования Малакки ее отношения с Пасеем, могучим конкурентом, были натянутыми. Томе Пиреш сообщает, что Парамешвара (видимо, около 1410 г.) арестовал прибывших к нему послов Пасея и держал под стражей три года [229, т. II, с. 240]. Теперь владетель Малакки резко изменил курс, освободил послов, установил дружбу с султаном Пасея, женился в возрасте 72 лет на его дочери и принял ислам вместе со своими приближенными.
Большинство историков считает, что переход Парамешвары в ислам произошел в 1414 г. [54, с. 44; 56, с. 157; 209, с. 123]. Однако переводчик 4-й экспедиции Чжэн Хэ Ма Хуань, который сам был мусульманином, посетивший Малакку в 1413 г., сообщает, что он видел Парамешвару с белым тюрбаном на голове и что все жители страны, так же как король, мусульмане [185, с. 110]. По-видимому, Парамешвара сменил религию сразу же после, фиаско с Палембангом.
Перейдя в ислам, Парамешвара принял имя Мегат Искандер-шах. Это звучное имя должно было не только прибавить ему популярности в международных мусульманских кругах. В 1414 г. он вновь отправился в Китай и, видимо, дал крупную взятку тамошним чиновникам, потому что они занесли в соответствующие документы, что в Китай прибыл Исыганьдерша, чтобы сообщить о смерти своего отца — вана Малакки Парамешвары и получить новую инвеституру на трон Малакки. Это внесло путаницу в построения позднейших историков, но сняло с него опалу императора, поскольку, выступая в качестве собственного сына, он, естественно, не отвечал за преступления отца [15, с. 95; 56, с. 157; 229, т. II, с. 245].
Утверждение мусульманства способствовало новому притоку мусульманских купцов различных наций в Малакку. Как сообщает Т. Пиреш, «много богатых маврских купцов перешли из Пасея в Малакку. Здесь были персы, бенгальцы, арабы. В то время большинство купцов принадлежало к этим трем нациям. Они были очень богаты и привезли с собой своих мулл. Они сказали, что готовы платить подати, ибо стало известно, что люди Явы хотят привозить сюда гвоздику, мускатный орех, мускатный цвет и сандал… Хакем Даркса (Мегат Искандер-шах) оказал им почести, дал землю для постройки домов и мечетей. Торговля стала быстро расти благодаря этим богатым маврам. И так же быстро стали расти доходы короля…И с Суматры стали прибывать люди, начали работать и зарабатывать на жизнь, и из Сингапура, и с ближних островов селатов, и из других мест. И так как король был справедлив и шедр к купцам, его любили» [229, т. II, с. 240–241].
Звезда Пасея стала постепенно закатываться, в то время как звезда Малакки всходила все выше. Однако растущее богатство Малакки не могло не привлекать внимания Сиама. В 1419 г. Парамешвара (Мегат Искандер-шах), несмотря на преклонный возраст, снова лично отправился в Китай с просьбой оградить его от сиамской агрессии [209, с. 124].
Выслушав жалобу Парамешвары, император Чжу Ди в конце 1419 г. направил в Сиам указ следующего содержания: «Я, почтительно получив на то соизволение Неба, правлю как государь китайцами и иноземцами. Руководствуясь в своем правлении помыслами любви ко всему живому между Небом и Землей, Я на всех взираю с одинаковой гуманностью, не делая различий между теми и другими. Ван Сиама может уважать порядок, предписанный Небом, усердно исполняя свои обязанности по присылке дани. Не проходит дня, чтобы я не помышлял о его благополучии и покровительстве ему. Недавно ван страны Малакка Исыганьдерша (Искандер-шах) унаследовал престол, чтобы воплощать замыслы своего отца. Он является сыном главной супруги вана. Он прислал дань к воротам моего дворца. Он действовал совершенно справедливо, как и подобает всякому вану. Тем не менее Я узнал, что ван Сиама беспричинно захотел двинуть против него войска. Ведь сражаясь с оружием в руках, войска обеих сторон будут нести потери, а поэтому любовь к войне не является гуманным помыслом. Ведь поскольку ван страны Малакка уже подчинился мне, он является вассалом императорского двора. Он уже доказал свою правоту перед императорским двором. Пренебрегая долгом, пойти на то, чтобы самочинно двинуть в бой войска, значит не считаться с императорским двором. Наверняка это не является помыслом самого вана Сиама, а, вероятно, кто-либо из его приближенных сделал это, ложно прикрываясь именем вана. Забавляться войной по своему собственному, единоличному усмотрению — достойно негодования. Вану следует глубоко поразмыслить над этим, не впадать в заблуждения, поддерживать дружественные отношения с соседними странами, не нападать на других, но совместными усилиями оберегать свое благополучие. Разве можно впадать в крайности? Вану Сиама следует принять это во внимание» (цит. по [15, с. 95]).
Прибегая к политике кнута и пряника, китайское правительство вместе с тем одарило согласно установленной традиции сиамского посла, прибывшего в Китай в начале 1420 г., и направило вместе с ним в Сиам дворцового евнуха Ян Миня с подарками для сиамского короля. Такая двойная политика принесла свои результаты. В 1421 г. сиамский король Интарача (1408–1424) прислал в Китай посольство в составе 60 человек с дарами и просьбой о «прощении» за вторжение сиамских войск в Малакку [15, с. 95]. В 1424 г. Парамешвара (Мегат Искандер-шах) умер. Трон унаследовал его сын Шри Махараджа (1424–1444). Его тронное имя соответствовало титулу правителя раннесредневековой империи Шривиджайя. При жизни отца он, по-видимому, был мусульманином, как и вся семья Парамешвары, но теперь вновь вернулся к старой религии — индуизму (в сочетании с буддизмом). При нем ведущую роль при дворе стали играть богатые купцы и феодалы — индуисты и буддисты, которых возглавлял дядя правителя Шри Дева Раджа, занимавший пост первого министра [54, с: 45].
Сразу же после вступления на престол Шри Махараджа вместе с женой и сыном отправился в Китай, чтобы добиться признания со стороны императора и помощи против Сиама, который активизировался после смерти Чжу Ди. В китайских источниках Шри Махараджа фигурирует под именем Силама-хала [56, с. 157]. Но новый император Жень Цзун (1424–1425) отрицательно относился к практике заморских походов своего предшественника и помощи Малакке не оказал. Только при новом императоре Сюаньцзуне (1425–1435) Китай косвенно выразил свое недовольство Сиаму, урезав наполовину традиционную норму даров сиамскому послу [13, с. 81].
Тем не менее несколько лег спустя над Малаккой вновь нависла угроза сиамского вторжения. В 1431 г. в Китай на корабле, доставившем послов из Самудры (Северная Суматра), тайно прибыло малаккское посольство в составе трех человек. Они сообщили, что их правитель хотел бы вновь побывать в Китае, но опасается нападения со стороны Сиама, о подготовке которого ему донесла разведка. Император Сюаньцзун отправил их обратно с флотом Чжэн Хэ. Тот же флот доставил в Сиам императорский указ, предписывавший королю Боромораче II «жить в добром согласии со своими соседями и не нарушать приказов императорского двора» [209, с. 124].