Юконский ворон
Шрифт:
Загоскин оглядывает огромные деревья. Они станут когда-нибудь кораблями, и соленая вода морей будет тяжело биться о корабельную грудь. Сейчас они живут своей сокровенной жизнью; в огромных деревьях бродит сладкий сок, по толстым стволам струятся горбатые потоки смолы, и муравьи осторожно обходят их. Сейчас лишь зеленые вымпелы хвои трепещут на вершинах деревьев, но настанет день, когда паруса, наполнившись ветром, зашумят на скрипучих мачтах.
Деревья стояли вокруг сумрачным и торжественным хороводом. Проворные векши шумели на зеленых ветвях, нарушая безмолвие леса. Сюда часто забредали лоси. Загоскин не раз замечал обитые их рогами ветки и клочья лосиной шерсти на цепких
По ночам в Мещерских лесах светятся сгнившие деревья; черная вода утомленно лепечет, льнет к огромным корягам; большие рыбы плещутся в озерах так громко, что кажется, будто кто-то ударяет по воде серебряной лопатой. Бесшумные совы носятся над темными соснами, выпь гулко стонет в болотной трясине. По глухой тропе, спотыкаясь об узловатые корни, пробирается Филатка, сбежавший от злого барина. Железное яблоко кистеня тускло блестит в его руке… Деревенский колдун с белой бородой, раскрыв ведовскую книгу, написанную на бересте, бормочет заклятья и отсчитывает шаги.
Двадцать, тридцать, сорок… Через пятьдесят шагов от белого камня в земле должна лежать ржавая плита, а под ней ? котел с золотом. Тонкая свеча в руках старца освещает бороду, исступленные глаза, берестяные листы.
Такими предстали перед Загоскиным дикие Мещерские леса.
Он поселился в большом казенном доме в лесу. Высокие горницы с некрашеными полами, сосны за окнами, студеный родник на опушке леса. Чего еще надо вечному страннику? Из Пензы он перевез все свои пожитки ? книги, коллекции, собранные в Русской Америке. Рабочий кабинет он устроил в самой большой и светлой горнице с видом на проселочную дорогу. В этой комнате на стенах висели морские карты, большая карта Аляски, которую Загоскин сам чертил, планы Ново-Архангельска и форта Росс. В углу стояли длинный индейский лук с тетивой из сухожилий оленя, копье и ружье с привязанными к стволу высушенными вороновыми когтями. Праздничные маски индейцев и пестро раскрашенный шлем воина с Кускоквима, одежда с узором из игл дикобраза ? целый музей разместился в кабинете по соседству с книгами, чертежами и рукописями.
Однажды Загоскин вынес из амбара какой-то длинный предмет, обшитый старой парусиной, распорол ее и с волнением осмотрел резной столб ? подарок Кузьмы. Не повредился ли он во время долгих перевозок? Но краски были по-прежнему ярки, дерево высохло, стало еще крепче, чем раньше. Загоскин поставил столб в правый угол горницы. Теперь Великий Ворон оглядывал комнату багряными глазами. Загоскин хотел сохранить в своей памяти все, что касалось его похода на Квихпак. Из шкуры убитой им рыси он сделал чучело, утвердив его в другом углу кабинета. Письмо ? рисунок на бересте, которое прислала ему Ке-ли-лын, он заботливо заключил в рамку и повесил над огромным некрашеным столом, за которым работал.
? Хорошо у вас как, барин, только страшно что-то, ? говорила ему Марфа, молодая вдова лесника, приходившая для работы по дому. У нее были темные глаза, губы цвета рябиновых ягод и высокая грудь. ? Птица ваша больно страшна, очи вещие у ней! ? Марфа показала рукой на резного ворона. ? Страшно ночью у нас, а особо мне одной, ? томно вздохнула Марфа. ? Ни души кругом, одни сосны разговор ведут. Разбойника Филатку намедни среди бела дня у родника видела. Да вам опасаться нечего ? вон сколько ружьев у вас. А мне одной… ? Женщина взглянула в глаза Загоскину и лукаво рассмеялась. ? Хоть и ученый барин, а недогадливый! Ну, хочешь приду сегодня, как стемнеет? ? Марфа прильнула к нему и закрыла глаза.
Повинуясь безотчетному порыву, Загоскин прикрыл ладонями ее ресницы и ощутил на ладонях порывистый трепет. Она поцеловала его в губы. День показался ему нескончаемо долгим…
? Ну, так-то оно лучше, ? говорила поутру Марфа. ? Без нашей сестры не проживешь. Только вот птицы твоей боюсь: все кажется ? на меня глядит. А что мне сдается, барин, ты ночью не по-русскому во сне говорил ? вроде как на татарский лад. И таково чудно мне стало… Ну, что ты молчишь, желанный мой?
Загоскин подошел к Великому Ворону и снял с него цветной платок Марфы.
? Никогда этого больше не делай, слышишь? ? сказал он сквозь зубы и уселся за стол, уткнувшись в свои бумаги.
? От страху я его закрыла. Ай нельзя? Ну, не буду больше, ? растерянно сказала Марфа и, накинув платок, вышла из горницы.
? Непонятный, ох, непонятный барин, ? подумала она вслух и пошла к роднику за водой.
Служба доставляла много хлопот Загоскину. В корабельных лесах процветало воровство. Уездное начальство ? касимовское, егорьевское, темниковское ? давало купцам за огромные взятки фальшивые билеты на вывоз древесины. Крали все ? лесники, объездчики, подрядчики… Загоскину пришлось учредить чуть ли не военный пост на устье Пры, где он жил неделями, осматривая барки с лесом, пропуская только казенные.
? Не пойму-с, о чем вы хлопочете? ? спросил раз Загоскина один из его помощников, седой отставной поручик. ? Да разве это кража? Россия ? государство обширное, и лесов в нем даже больше, чем нужно. Удивляюсь я вам. Лес ? дар природы, не подчищать его, так он все города и поселения задушит, и люди превратятся в дикарей, уподобятся вашим индианам и прочим… А сколько леса горит зря… Извольте видеть сами, какие пожары бывают. Не сгорит ? сам повалится и сгниет. Кому какая от этого польза? ? спрашивал поручик.
? Все это так, а воровать я не дам, ? твердо сказал Загоскин. ? И лес неустановленного образца прекратите отправлять…
Пожары в лесу случались здесь часто. Бывало даже и так, что по целым неделям ущербное солнце едва светило сквозь облака гари, а в воздухе носились черные хлопья. В такие дни становилось нечем дышать. В лесной дали роились то красные, то синеватые огни. Горы алых углей лежали на полянах; от них тянуло зноем. Завалы горячего пепла долго не остывали. Люди тогда жаждали дождя.
? Благодать, ? сказала как-то Марфа, когда Загоскин возвратился из леса. ? Ливень какой у нас прошел. Хоть дышать теперь стало чем!
Вокруг все сияло от влаги, крыльцо казалось белым, по стеклам окон стремились сияющие потоки.
? Пакет вам почтарь привез, ? сказала вдогонку Загоскину вдова. ? С красными печатями. По примете, если какое дело затеять при начале дождя, так оно всегда удачей окончится.
Пакет был из столицы. Редактор журнала извещал, что листы корректуры давно готовы, книжка журнала находится в печати и хорошо, если автор проглядит набор сам. Загоскин улыбнулся. Письмо пришло очень кстати. В Петербург все равно надо было ехать с отчетом о вывозе леса.