Юлий Цезарь
Шрифт:
Этих двух героев Шекспир показал не только в гражданском, но и в семейном быте. И здесь Шекспиром проведены тонкие, но четкие различия. Кальпурния и Порция обе любят своих мужей, но любят по-разному. В семье Цезаря все вертится вокруг его персоны. Дома он уже достиг того, чего желает достичь и в государстве, — он единодержавный владыка. Семья Брута основана на равенстве: муж и жена равно заботятся друг о друге. Порция не желает быть только женой, делящей с мужем ложе, она друг Брута и даже его единомышленница в философии (вспомним, что она нанесла себе рану на бедре, чтобы испытать и доказать свою стойкость).
Как и в другом шедевре исторической
Возьмем ближайшего соратника Цезаря — Марка Антония. Он полон любви к великому полководцу и преклонения перед ним. Зная его тайные помыслы, он добровольно берет на себя роль помощника в осуществлении честолюбивых стремлений Цезаря. Он побуждает народ избрать Цезаря царем и от имени народа подносит ему корону. Антоний искренне верит, что лучший строй для Рима — единовластие. Перед сильной властью он благоговеет. Его радует, что Цезарю достаточно сказать слово — и оно немедленно превращается в закон.
Антоний жизнелюбив и любит наслаждения не только по инстинкту, но и в силу убеждения. Если Брут — стоик, то Антоний — гедонист, приверженец философии наслаждения. Натура горячая, Антоний без остатка отдается делу, в которое верит. Цезарианец из принципа и по личным симпатиям, он готов бороться до конца за свой идеал. В критический момент, после убийства Цезаря, он проявляет удивительную выдержку и расчетливость. Зная силу врагов, Антоний тем не менее не склонен складывать оружие. Он готовится продолжать борьбу в самых неблагоприятных условиях, собирает союзников и решает перехитрить противников. Его скорбь по Цезарю искренна, но она не затуманивает его сознания. Лучшее средство почтить память Цезаря, считает он, — это отомстить его убийцам. Но он борется не только из чувства мести.
Антоний честолюбив и жаждет власти не меньше, чем его покровитель Цезарь. Помогая Цезарю достичь престола, Антоний рассчитывал стать вторым человеком при Цезаре. Теперь, когда Цезаря не стало, он — главный наследник его дела. Антония воодушевляет мысль, что если он проявит выдержку, энергию и решительность, если сумеет, как Цезарь, перейти свой Рубикон, то теперь он уже сможет стать не вторым, а первым человеком в Риме. И, рискуя головой, он вступает в борьбу, которая поначалу кажется обреченной на неудачу. Мы знаем, что ему удается создать перелом в Риме, и знамя цезарианства снова возносится над «вечным городом». Но Антонию не суждено стать единственным владыкой. Он не может вести борьбу без союзников, и один из них, Октавий, формально имеет даже больше права считать себя наследником Цезаря и притязает на власть.
В противовес Антонию Октавий не романтик борьбы, а трезвый политик, шаг за шагом завоевывающий новые позиции. При этом он открыто старается воспользоваться плодами первой победы Антония, добившегося изгнания Брута и Кассия из Рима. Антагонизм между Октавием и Антонием, однако, еще не получает полного развития в этой трагедии. Здесь он только намечен, но уже и в этой наметке ясно видно, что союз Антония и Октавиана непрочен и должен будет распасться, ибо властолюбие обоих не позволит им быть союзниками.
Третий член триумвирата, образованного после смерти Цезаря, Лепид, — жалкий, неспособный и неумный политик, который нужен Антонию и Октавиану для равновесия. Хотя сам он и склонен считать свою роль важной, в сущности, он является не более чем пешкой в руках двух главных триумвиров.
Общая черта всех членов цезарианской партии — себялюбие, господство личного интереса над государственным. Борясь за монархию, каждый из них стремится сам стать во главе ее.
Иного рода нравственное начало преобладает в лагере республиканцев. Нельзя сказать, чтобы они были людьми, лишенными личной заинтересованности. Только один Брут вполне свободен от эгоизма. Остальные деятели этого лагеря, начиная с Кассия, имеют более или менее сильные личные мотивы для борьбы против Цезаря. Кассий вообще не хочет быть ничьим рабом или слугой. Он республиканец-аристократ. Не всеобщее равенство, а его личная свобода — вот цель Кассия. Ему нет надобности утвердить свою личность, подчинив себе других, с него достаточно, если никто не будет посягать на его независимость. Отметим, что Шекспир придал Кассию больше благородства, чем он имеет в рассказе Плутарха. Не будучи столь идеальной личностью, как Брут, он все же убежденный и искренний республиканец.
Что же отличает его от Брута? Прежде всего активность. Брут жил уединенно, Кассий всегда был в гуще политической борьбы. Он деятелен, умен, но он не философ, как Брут, а человек практического ума.
Цезарь знает проницательность и неуемность Кассия, его постоянное беспокойство о своем положении, нежелание поступиться хотя бы частичкой своих прав. Не ошибается великий полководец, подозревая Кассия в зависти. Все это есть в нем и перемешано в сложном сочетании принципиальности и личной заинтересованности.
Активность и проницательность делают именно Кассия душой антицезарианского заговора. Как опытный политик собирает он сторонников, зная, какую струнку нужно задеть у каждого, чтобы он отозвался. Он не тщеславен и не претендует на то, чтобы запять главенствующее место в республиканском лагере. Понимая, что его личные качества не могут сделать его достаточно популярным, он спокойно предоставляет номинальное руководство Бруту. Брут и становится знаменем заговора, но Кассий остается его душой, главной движущей пружиной, приводящей в действие весь сложный человеческий конгломерат партии заговорщиков.
После смерти Цезаря лагерем цезарианцев руководят два соперничающих триумвира, но они подавляют противоречия между собой ради достижения общей цели. Есть противоречия и в лагере республиканском. Оба его вождя, будучи едиными в целях, расходятся в вопросе о средствах. Брут считает, что благородное дело надо осуществлять чистыми руками; Кассий не склонен быть разборчивым в средствах. Он более трезвый политик, чем Брут, и всегда бывает прав в вопросе об эффективных средствах борьбы. Брут же не терпит никакого отступления от своих идеальных принципов.
Когда Кассий заявляет, что необходимо убить не только Цезаря, но и Антония, Брут считает это излишней жестокостью. Он не верит в то, что Антоний может быть опасным без Цезаря. Кассий дальновиднее, но он вынужден уступить Бруту. То же происходит и после убийства Цезаря. Когда Антоний просит дать ему возможность похоронить Цезаря и произнести надгробную речь, Кассий решительно противится этому, понимая таящуюся в Антонии опасность, но Брут не видит ее и из искренне благородных побуждений настаивает на удовлетворении просьбы Антония. Мы знаем, что в этом споре прав был Кассий, а не Брут, который не только сохранил жизнь злейшему врагу республиканцев, но и предоставил ему возможность поднять народ на заговорщиков.