Юмористические рассказы о привидениях
Шрифт:
Дорогой Джонс прервал рассказчика, встав и поплотнее укутав ноги малышки Ван Ренсселер тяжелым пледом, потому что небо теперь было пасмурным и серым, а воздух – влажным и пронизывающим.
– Одним прекрасным весенним утром, – продолжал дядя Ларри, – Элифалет Дункан получил замечательную новость. Я говорил вам, что в Шотландии у семьи был титул, и что отец Элифалета был младшим сыном младшего сына. Так вот, случилось, что все братья и дяди отца Элифалета умерли, не оставив потомства мужского пола, за исключением старшего сына старшего сына, и он, конечно же, носил титул и был бароном Дунканом из Дункана. Итак,
– Как романтично! – сказала герцогиня. – Так он был бароном!
– Ну, – ответил дядя Ларри, – он мог бы стать бароном, если бы захотел. Но он не выбирал.
– Он еще и большой дурак! – назидательно сказал дорогой Джонс.
– Ну, – ответил дядя Ларри, – я в этом не так уверен. Видите ли, Элифалет Дункан был наполовину шотландцем, наполовину янки, и у него были два взгляда на эту удачу. Он придержал язык о своей неожиданной удаче, пока не смог выяснить, достаточно ли шотландских поместий, чтобы сохранить шотландский титул. Вскоре он обнаружил, что это не так, и что покойный лорд Дункан, женившись на деньгах, поддерживал такое состояние, какое мог, за счет доходов от приданого леди Дункан. И Элифалет решил, что предпочел бы быть сытым адвокатом в Нью-Йорке, безбедно живущим за счет своей практики, чем голодающим лордом в Шотландии, скудно живущим на свой титул.
– Но он сохранил свой титул? – спросила герцогиня.
– Ну, – ответил дядя Ларри, – он держал это в секрете. Я знал об этом, и еще один или два друга. Но Элифалет был слишком умен, чтобы написать на своей табличке ”Барон Дункан из Дункана, адвокат и советник по правовым вопросам".
– Какое отношение все это имеет к твоему призраку? – уместно спросил дорогой Джонс.
– Никакого к этому призраку, но это имеет отношение к другому призраку. Элифалет был очень сведущ в знаниях о духах, возможно, потому, что ему принадлежал дом с привидениями в Салеме, возможно, потому, что он был шотландцем по происхождению. Во всяком случае, он специально изучил призраков, белых леди, банши и привидений всех мастей, чьи высказывания, поступки и предупреждения записаны в анналах шотландской знати. На самом деле, он был знаком с привычками каждого уважаемого призрака из числа шотландских пэров. И он знал, что к личности обладателя титула барона Дункана из Дункана был привязан призрак Дункана.
– Значит, помимо того, что он был владельцем дома с привидениями в Салеме, он также был человеком с привидениями в Шотландии? – спросила малышка Ван Ренсселер.
– Именно так. Но шотландский призрак не был неприятным, как салемский призрак, хотя у него была одна общая особенность со своим трансатлантическим собратом-привидением. Он никогда не появлялся перед владельцем титула, точно так же, как другой никогда не был виден владельцу дома. На самом деле призрака Дункана вообще никогда не видели. Это был всего лишь ангел-хранитель. Его единственной обязанностью было лично присутствовать при бароне Дункане из Дункана и предупреждать его о надвигающемся зле. Традиции дома рассказывали, что бароны рода Дункан снова и снова испытывали предчувствие несчастья. Некоторые из них уступали и отказывались от затеянного ими предприятия, и оно печально проваливалось. Некоторые были упрямы, ожесточали свои сердца и безрассудно шли навстречу поражению и смерти. Ни в одном случае лорд Дункан не подвергался опасности без справедливого предупреждения.
– Тогда как получилось, что отец и сын пропали на яхте у Гебридских островов? – спросил дорогой Джонс.
– Потому что они были слишком просвещенными людьми, чтобы поддаться суеверию. До наших дней дошло письмо лорда Дункана, написанное его жене за несколько минут до того, как они с сыном отправились в плавание, в котором он рассказывает ей, как тяжело ему пришлось бороться с почти непреодолимым желанием отказаться от поездки. Если бы он послушался дружеского предупреждения семейного призрака, письмо было бы избавлено от путешествия через Атлантику.
– Призрак уехал из Шотландии в Америку сразу после смерти старого барона? – с большим интересом спросила малышка Ван Ренсселер.
– Как он попал сюда, – спросил дорогой Джонс, – в третьем классе или как пассажир каюты-люкс?
– Я не знаю, – спокойно ответил дядя Ларри, – и Элифалет не знал. Поскольку ему ничего не угрожало, и он не нуждался в предупреждении, он не мог сказать, дежурил призрак или нет. Конечно, тот все время был начеку. Но он так и не получил никаких доказательств его присутствия, пока не отправился в маленький старый дом в Салеме, незадолго до четвертого июля. Он взял с собой друга – молодого парня, который служил в регулярной армии со дня обстрела форта Самтер, и который думал, что после четырех лет небольших неприятностей на юге, включая шесть месяцев в Либби, и после десяти лет борьбы с плохими индейцами на равнинах, вряд ли он сильно испугался бы призрака. Так вот, Элифалет и офицер весь вечер просидели на крыльце, курили и обсуждали пункты военного права. Чуть позже двенадцати часов, как раз когда они начали думать, что пора ложиться спать, они услышали самый ужасный шум в доме. Это был не визг, или вой, или вопль, или что-то еще, чему они могли бы дать название. Это была неопределенная, необъяснимая дрожь и содрогание звука, который с воем вылетел из окна. Офицер был в Колд-Харборе, но на этот раз почувствовал, что ему становится холоднее. Элифалет знал, что это был призрак, который обитал в доме. Когда этот странный звук затих, за ним последовал другой, резкий, короткий, леденящий кровь по своей интенсивности. Что-то в этом крике показалось Элифалету знакомым, и он был уверен, что он исходил от семейного призрака, предупреждающего призрака Дунканов.
– Правильно ли я понимаю, что ты намекаешь на то, что оба призрака были там вместе? – с тревогой спросила герцогиня.
– Они оба были там, – ответил дядя Ларри. – Видите ли, один из них принадлежал дому и должен был быть там все время, а другой был привязан к личности барона Дункана, и должен был следовать за ним. Где бы тот ни был, там был и этот призрак. У Элифалета едва было время подумать об этом, когда он снова услышал оба звука, не один за другим, а оба вместе, но что-то подсказало ему, какой-то инстинкт, который у него был, что эти два призрака не согласились, не поладили друг с другом, не совсем поладили; на самом деле, что они ссорились.
Конец ознакомительного фрагмента.