Шрифт:
Воришка Оля
Ох уж эта Оля. Она бодрой высокой походкой шагает по солнечной улице с гордо вздернутым носом, широкой улыбкой, прищуренными глазками и сама не замечает, как ее ловкие конопатые ручонки хватают всякую всячину у всякого встречного: пуговицы, расчески, перчатки, очки, кошельки, конфеты, помидоры, носки, шапки, зонтики, часы, помаду, ключи, и даже парики. Она совсем не виновата. Это все они – проклятые конопатые ручонки. Их невозможно остановить.
Все началось, когда Оля была совсем малышкой и барахталась в своей крохотной кроватке. Она увидела в окошке солнышко и потянула пухленькие ручки к его золотистым лучикам. Однако, схватить лучики не удавалось, а через минуту они и вовсе исчезли. Малышка скривила рот, сморщила носик и разревелась пронзительным писком. С тех пор девчонка хватала все, что попадало под руки, как будто, опасаясь, что это исчезнет. Так, она схватила однажды соседского рыжего кота, притащила домой и назвала Мякишем. Родители не обрадовались, но кота возвращать не стали, опасаясь, что о них плохо подумают.
Каждый день дома появлялись всевозможные побрякушки и финтифлюшки. На шкафах красовались ворованные вазы, кружки, тарелки, стаканы, на подоконниках – разнопестрые цветочные горшки, стеклянные бутылки, павлиньи перья, на столах – светильники, цветы, теннисные мячи, книжки, на полу – мусорные ведра, кувшины, кастрюли, мясорубки. Оля тащила в дом все, что видела на улице, в гостях, магазинах. Она даже воровала у самой себя, когда приходилось подолгу засиживаться дома. Бывало, стащит у себя зеркальце и положит под подушку.
Родители не знали, что и делать с такой напастью. Приходилось тщательно скрывать Олины забавы от посторонних глаз. В доме никогда не было гостей, потому что соседские люстры предательски красовались на кухне, в гостиной и Олиной комнате, а два уличных фонаря – в коридоре и на лестнице. И так, каждый предмет в доме был чужим.
Оля особенно гордилась золотым браслетом, который она стащила в автобусе у пожилой женщины. Каждый день она смотрела на него и улыбалась. А было ей тогда уже целых семь лет.
Иногда она обворовывала маму и папу. Родители настолько к этому привыкли, что, не обнаружив на своем месте какую-нибудь собственную вещь, сразу направлялись к Оле в комнату и находили ее там, а в придачу еще пару затерявшихся предметов. Надо сказать, что уже никто не мог вспомнить, какие вещи на самом деле свои, а какие чужие. Все безнадежно смешалось.
Однажды Оля притащила домой младенца.
– Наша дочурка вышла на новый уровень! Уже людей ворует! – с иронией отметил папа.
– Ой, горе-то какое! – завопила мама, – Что же теперь будет?!
Младенец смотрел на родителей огромными синими глазками и улыбался. Ему, явно, было по душе такое безобразие.
– Это – номер один, – гордо заявила Оля.
– Ну-ка прекрати сейчас-же! – строго обрушилась на дочь мама, – Что это значит – номер один?!
– Видимо, будет еще и номер два, – заметил папа.
– Ой-ой-ой. Куда же мы теперь спрячем этого ребенка?! Нас посадят в тюрьму. Это не ложки воровать! Это же РЕ-БЕ-НОК! Его мама уже, наверняка, в полицию обратилась! – причитала мама.
– Будь, что будет, – устало произнес папа, – будем молчать.
Довольная Оля пошла к себе в комнату, оставив родителей возиться с живым комочком.
На следующий день Оля снова притащила младенца. На этот раз ребенок кричал, требуя, видимо, вернуть его маме.
Так продолжалось до тех пор, пока дома не оказалось двадцать пять орущих, пищащих, голосящих, визжащих детишек.
– Это – номер двадцать пять, – гордо заявила Оля, – последний.
– Да ладно! Что-то маловато! Всего-то – куча младенцев из всего города! Давай, тащи еще! – с отчаянным сарказмом произнес папа, засовывая ложку грушевой каши в рот номеру девять.
– Папуля, не злись. Это же – счастье! – улыбнулась Оля и пошла к себе в комнату.
Мама, тем временем, возилась в соседней комнате с младенцами номер два, десять и шестнадцать. Остальные дети мирно спали. Родители, в свою очередь, с тех пор, как Оля вздумала воровать детей, катастрофически не высыпались, не умывались, не чистили зубы, не причесывались, не выходили на улицу и не кушали, как следует. Выглядели они, как две лесные чумазо-лохматые зверюшки. Младенцы отнимали все силы и время. Жить становилось совершенно невыносимо.
Тем временем, родители похищенных детей делали все возможное и невозможное, чтобы найти своих малышей. Они обращались в полицию, сами бегали по всему городу в поисках чад, выступали по телевизору с призывами вернуть детей за вознаграждение. Однако, все было тщетно. Ведь, никто и подумать не мог, что хрупкая семилетняя девчушка способна на такое воровство.
Наступил день, когда родители Оли решили покончить с такой жизнью. Им было уже безразлично, как о них подумают. Пусть думают, что хотят, но потакать капризам дочери они более не желали.
Ночью, когда Оля крепко спала, папа с мамой погрузили в автомобиль двадцать пять младенцев и отвезли их в ближайший детский садик. «Там разберутся, кто чей», – подумали родители и вернулись домой.
Олю, как ни странно, поступок родителей совершенно не расстроил. Напротив, когда она утром не обнаружила дома ораву гогочущих «ползунков», то спокойно произнесла: «Наконец-то, это сумасшествие закончилось». Мама с папой онемели от такой наглости. Сама тащит в дом всякую всячину, а потом еще и недовольна чем-то!
Ну, да ладно. Главное, что теперь родители могли спокойно возвращать каждую украденную вещь на место. Только бы знать, где ее место. Для этого они попросили Олю записывать, у кого и где она ее берет.
Оля старательно выполняла наставление родителей, и вскоре весь дом был заставлен безделушками с прикрепленными на них записками: «улица Изумрудная, дом 2, квартира 5», «переулок Пресный, угол пятого дома, старушка в белом пальто», «проспект Пупкина, дом 3, крыша». Конечно, не все вещи Оля позволяла возвращать на место. Но избавиться хотя бы от какой-то части чужого «барахла» – было за счастье.