Юнона
Шрифт:
В наушнике звякнуло.
— Не спишь? — спросил Пол.
— Не сплю, — согласилась Нэлл.
— Мне тоже не спится. У меня молодняк бесится, по боксам носится. Гравитация слабеет, всем крышу сорвало. Скоро крысы будут парить, как горные орлы, — он хмыкнул.
— Разве это для них не стресс? — удивилась Нэлл.
— Так молодняк же, два месяца всего, — ответил Пол. — Для них все на свете игра. Выдал им по лишней порции жратвы, пусть порадуются.
Нэлл молча покачала головой. Пол искренне любил свое зверье,
— А Мишель спит? — спросила она.
— Или спит, или творит намаз.
Ощущение падения все усиливалось.
— Не боишься? — вдруг спросил Пол.
— Есть чего бояться? — отозвалась Нэлл. — Думаешь, со стыковкой возникнут проблемы?
— Я не про стыковку.
— А про что?
Хотя она знала, про что. Тема по активному исследованию 14-ой Сверхцветной точки была утверждена и попала в план исследований только благодаря пробивной силе Майкла Бейкера, ее научного руководителя. Даже в научном совете многие были против.
— У русских есть пословица: «Не буди лихо, пока оно тихо», — ответил Пол.
— Какая линия защиты тебя больше устроит? — насмешливо сказала Нэлл. — Во-первых, я могу доказать, что сверхцветные точки совершенно безопасны. Во-вторых, нарисовать картину технологического прорыва, который нас ждет, если мы продолжим исследования загадочного артефакта внеземной цивилизации. И в третьих, воззвать к твоей гордости homo sapiens`а, которому стыдно бояться каких-то углеродных мешков с водой.
— Пистолет — тоже всего лишь кусок железа, — буркнул Пол.
— Твои слова, о Нэлл, напомнили мне один старый анекдот, — раздался голос Мишеля. — Одна женщина заняла у соседки кувшин, но вернула его с трещиной. Судье она назвала три причины своей невиновности. Во-первых, она этот кувшин в глаза не видела. Во-вторых, он уже был с трещиной. Ну, и, в-третьих, она вернула его в целости и сохранности.
Пол хмыкнул.
— Ты тоже боишься исследований сверхцветной точки, Мишель? Вот уж не подумала бы.
— Нет, я не боюсь, — спокойно ответил тот. — На все воля Аллаха.
Нэлл, как всегда, испытала чувство неловкости. Мишель был убежденным правоверным мусульманином, и от этого казался ей слегка сумасшедшим. С другой стороны, ей было стыдно своей ксенофобии, и она старалась ничем ее не проявлять.
— Боюсь, в полном объеме задача не имеет решения, — сказал Пол. — Даже если мы разберем 14-ю по атомам, мы не узнаем, что это такое и для чего было предназначено. Слово — элемент языка, и вне языка смысла не имеет. Предмет — элемент материальной культуры, и сам по себе, вне культуры также не имеет смысла.
— Хотя бы поймем, как она излучает, — отозвалась Нэлл.
Ей никто не ответил, и, помедлив, Нэлл отключилась.
Делать было нечего. Пару минут она созерцала Юнону, потом проверила
Текущая орбита Юноны была отрисована тонкой красной линией, положение станции было помечено стилизованной фигуркой. В отличие от орбит галилеевых спутников, лежащих почти точно в плоскости экватора Юпитера, орбита Юноны была полярной и проходила за орбитой Каллисто, там, где уровень радиации от радиационных поясов падал ниже 0.005 бэр в сутки. Быстро меняющиеся цифры в левом нижнем углу зрительного поля показывали текущие элементы орбиты станции и расстояния до всех галилеевых спутников.
Нэлл покрутила карту так и сяк, устроилась поудобнее, зевнула и закрыла глаза. Время текло томительно медленно, как всегда течет время в ожидании. Ее тело уже почти ничего не весило, в голове бродили случайные мысли. Она вспомнила об Мэри Митчелл и ее летающем доме-дирижабле, потом об Элли… и мысли об Элли отозвались привычной болью. Когда окажусь на станции, обязательно напишу Мэри, подумала она, и, чтобы развлечь себя, стала мысленно писать письмо Мэри. Открывать глаза и шевелиться совсем не хотелось. Потом ее куда-то повело, то ли вниз, то ли вбок… ну а потом в наушнике грянул голос капитана:
— Мишель Жерве, Нэлл Сэджворт, Пол Рич, вы готовы?
Нэлл продрала глаза. Вот это да, заснула! Она быстро переключилась на Юнону. До станции — 3 километра, до стыковки — полчаса.
— Готова, капитан, — бодро ответила она.
В эфире стоял галдеж, на панели «кейки» появилось с десяток новых имен. Нэлл быстро пробежалась глазами по списку. Марика Рачева, Линда Экхарт, Том Росс, Дэн Венфорд… они были знакомы еще по Центру подготовки астронавтов во Флориде. Остальных она знала только заочно.
Марика первой обнаружила ее присутствие.
— Привет, Нэлл! Как твои дела?
— Прекрасно!
— Как я слышала, вы везете много вкусного, живого и страшно тяжелого. Через запятую.
— Все верно, — Нэлл улыбнулась. — У Пола две тонны контейнеров с разной живностью. Говорит, у него крысы летают.
— Наверно, малявки совсем, — нежно сказала Марика.
— Два месяца. А у тебя как дела?
— Весь последний месяц бьюсь головой об стену. Вы запасных мозгов не привезли? Очень бы пригодились.
Нэлл подумала — не ослышалась ли она. Иногда Марику было трудно понять.
— Шутка, — сообщила та, не дожидаясь ответа.
— Нэлли, ну наконец-то! Я жду не дождусь, когда мы начнем нашу работу, — раздался звучный голос Тома Росса. — Давно мечтал посадить тележку на Ганимед.
— Убери от нее свои лапы, Том, — огрызнулась Марика. — Сначала — обнюхать и пометить территорию, работать потом.
Нэлл подумала, что на станции на редкость неформальная обстановка — Марика говорила с капитаном Юноны безо всякого почтения.