Юность кудесника
Шрифт:
– Брысь! – прицыкнул он – и призраки сгинули.
– Кто это?
– СтрашкИ, – пренебрежительно молвил учитель. – Шлёндают тут, обезьянничают… Ну что? Пойдём прогуляемся?
Не разнимая рук, они выплыли на улицу прямо сквозь стену – и Глеб ощутил лёгкий приступ головокружения. Всё двоилось: люди, здания. Присмотревшись, он понял, в чём дело: материальный мир не совпадал с духовным. На очертания уродливой коробки кинотеатра накладывались изысканные контуры первоначального архитектурного проекта, искажённого затем строителями. Астральные тела прохожих сплошь и рядом не вписывались в физические,
– Вирусы, – объяснил Ефрем. – В астрале их тоже полно. Ты к таким лучше не приближайся. Подцепишь болезнь…
– Какую еще болезнь? – всполошился Глеб.
– Какую-какую! Душевную! Депрессию, шизофрению… В космос выйти не желаешь?
– А можно?..
Вместо ответа Ефрем усмехнулся и скользнул ввысь, увлекая за собой оробевшего ученика.
Вопреки репутации, космос оказался скорее радужным, нежели чёрным. Виртуальные частицы, которых в вакууме, как известно, до чёртовой матери, разом вышли из небытия. Мироздание пылало и переливалось. Кроме того, оно еще и звучало – величественно, органно, – ужасом и восторгом наполняя юную душу Глеба Портнягина. Тревогу он почувствовал всего раз, когда мимо просквозил ощетинившийся ракетными и лазерными установками серый фотонный крейсер. «Бей землян – спасай Галактику!» – было выведено огромными корявыми буквами на его борту.
– А это откуда?
– Из будущего, надо полагать, – уклончиво отозвался учитель и добавил, как бы извиняясь: – Тут ещё и не такое увидишь…
По-прежнему сцепив руки, они медленно плыли немыслимым туннелем, а впереди подобно полярному сиянию колебалась Мембрана, отделяющая астрал от Царства Небесного.
– А давно я здесь не был… – задумчиво молвил Ефрем. – Даже что-то и в запой уходить расхотелось… А ты хитрый, Глеб! Ох, хитрый… Знал ведь, чем поманить!
Крайне лестный упрёк впечатления не произвёл – Глеб был слишком счастлив, чтобы осознать его в полной мере.
Однако всё хорошее рано или поздно кончается.
– Пожалуй, для первого раза достаточно, – определил кудесник. Крякнул, отвел глаза. – Слышь… – сказал он, явно испытывая сильнейшую неловкость. – Сейчас вернёмся – ты ящик этот куда-нибудь с глаз долой… от греха подальше…
Во мгновение ока проделав обратный путь, они проникли сквозь стену в знакомую комнатёнку, где, поражённые увиденным, оцепенело зависли под потолком.
Телесная оболочка Глеба по-прежнему смирно лежала на половичке. Что же касается физического тела старого колдуна, то, опрометчиво оставленное без присмотра, оно сидело у стола на табурете – и тупо допивало водку.
ХИРУРГИЯ
Я ускользнул от Эскулапа
Худой, обритый – но живой… А. С. Пушкин
Даже приобретя кое-какую оргтехнику, старый колдун Ефрем Нехорошев привычкам своим не изменил и замка во входную дверь не врезал. Трудно было представить себе отморозка, который бы рискнул ради подержанного компьютера подвергнуться нападению учёной хыки, тем более что прецеденты уже имелись.
Глеба
Вернувшись в комнату, присел на табурет и стал ждать. Происходящее не составляло для него тайны: старый чародей опять провертел дырку в действительности и теперь напряжённо высматривал что-то в одном из тонких миров. Минут через пять юноша заскучал, и взгляд его перекочевал на пыльного Калиостро, дрыхнущего на пыльном мониторе. Еще через пару минут лохматый котяра задергался во сне, затрепетал и сладострастно распустил когти. Возможно, его астральной сущности посчастливилось-таки подкараулить неосторожную мышкину душу. Колдун тем временем вздохнул, выпрямился и, загладив невидимую дырку подушечкой большого пальца, сокрушённо покачал головой.
– Ефрем, – позвал Глеб. – А почему ты никогда компьютер не включаешь? Кота будить не хочешь?
Старый чародей покосился на него и не ответил.
– Может, ты и в интернет ни разу не выходил?
Колдун пожевал губами.
– Интернет… – недовольно повторил он. – Ну был я там… однажды… Баловство! Тот же астрал, только понарошку…
– А там? – Глеб кивнул в ту сторону, где несколько секунд назад, по идее, зияла дырка для подсматривания в иной мир.
Ефрем Нехорошев, пришаркивая, достиг стола и мешковато опустился на свободный табурет.
– А там всё взаправду, – задумчиво молвил он. – Настолько взаправду, что напиться впору…
– Э! Э! – всполошился Глеб. – Ты это брось! До понедельника же обещал: ни капли…
– Да помню… – безрадостно откликнулся кудесник.
Мог ли предполагать Глеб Портнягин, отбывая срок за взлом продовольственного склада, что, освободившись, станет заботливой строгой нянькой престарелого колдуна!
– Ну чего стряслось-то? – с ленивой насмешкой осведомился он. – Опять человечество на грани катастрофы?
– Считай, что уже за гранью, – сдавленно сказал чародей. – Оперировать решили…
– Кого?
– Нас, Глебушка, нас… Вырежут, к чёртовой бабушке, до последнего метастаза…
– Ты прям как про опухоль, – заметил Глеб.
– А мы и есть опухоль, – последовал угрюмый ответ. – Раковая опухоль в потрохах мироздания. Одну планету доедаем, другие на очереди. Так-то вот…
Глебу стало обидно за человечество.
– А я тогда кто? – воинственно спросил он.
– А ты раковая клеточка…
– Ага, клеточка! – возмутился Глеб. – Клеточки на месте сидят! А мы на иномарках гоняем, видики смотрим…
– На выборы ходим… – жёлчно присовокупил колдун. – В том-то, брат, вся и штука, что каждая опухоль мнит себя цивилизацией. Помню, – со скорбной гримасой продолжал он, – пришёл ко мне однажды хворый – порчу снять. Оказалось: саркома… Заглянул я к нему в опухоль, а у них там, Глеб, такая философия развилась – Канту не снилось…