Юные дарования. Скептик
Шрифт:
Мы довольно увлекательно лазили по заброшенным домам в поисках призраков, и брошенных хозяевами домовых, а на закате ходили ловить русалок на озеро. Но толи не по тем домам лазили, то ли не вовремя приходили к воде. Ни призраков, ни русалок нам застать не удалось. Один лишь раз, я услышал шёпот над водой, когда Яра ушла. Голос назвал меня по имени, я обернулся, но увидел только крупный всплеск на воде. Его точно не способна учинить ни одна местная рыба. Я всё рассказал тёте, а она меня пыталась переубедить, что всё это разыгравшееся воображение или того хуже, проделки моей подруги. Которая прожигала всё моё свободное время, которое я теоретически должен быть проводить с тётушкой. Кончилось тем, что меня отправили
В детстве я переживал разлуку и наше неожиданное расставание. В последний день отъезда я сбежал на пятнадцать минут из своей комнаты в открытое окно и побежал к ней. Но её не застал. Было бы здорово – увидится. Пусть даже она замужем и у неё теперь с десяток детей. Просто встретится и объясниться, чтобы спал камень с плеч. Сквозь лес заблестели крыши домов. Я приятно заволновался, но отпустил эти чувства. Наверно самое счастливое время в детстве я провёл здесь. Среди лесов и скошенных лугов. Среди озер, длинных извилистых рек и болот. Среди стогов сена и коров. Среди улиц с деревянными домами и покосившейся, вечно на ремонте, церкви из антракотового кирпича. Я никогда не жил подолгу в деревне. Я был городской житель и по настоящему ценил красоту этой естественной жизни, максимально приближённой к старинной, исторической эпохе.
Проехал по центральной улице, как настоящий принц, весь, в чёрно-красной мотоэкипировке, на чёрно-сером мотоцикле. Только этого, никто не увидел. Скорее услышали, как нечто по уши в грязи пронеслось по лужам, пару раз чуть свалилось и скрылось за соседним поворотом. Заглохнув перед самым домом тёти. Тётя услышала меня, выглянула в окно и выбежала в резиновых сапогах мне на встречу.
– Ах Лучемир, какой красивый молодой человек. – распростерла она в стороны руки. – Как бы тебя обнять то? Ну заходи скорее в дом. Ты наверное, проголодался очень.
– Привет Оля, сейчас вот только коня пристрою. Гараж ещё жив интересно?
– Да-да, заводи железку, ворота сейчас открою. Ты вовремя, я всё наготовила, а вечером баню затопим.
После двух обедов, подряд, по калорийности превышающих мою среднюю недельную норму в условиях хорошего аппетита, я сидел с чашкой чая. Чашка из старинного сервиза, с пахучим чаем из самовара на шишках, остывала у меня в руке. Я поставил её на стол, не в силах сделать ни одного глотка. Стол, был уставлен пиалками с вареньем, конфетами, сухофруктами, блинами, самодельным печеньем, шоколадом, мёдом и фруктами. Он явно предназначался для меня.
– Ты женился, поди уже, и молчишь? Или девушка у тебя есть? Точно. Вот и потерял аппетит. По тебе видно, ты какой-то бледный Лучемир.
Вместо ответа, я превозмогая себя, стал пить чай и выпил до конца. Чтобы избежать расспросов касательно темы моих отношений с противоположным полом, я даже взял блин. Завернул его в трубочку, окунул в первую попавшуюся розетку, и героически откусив половину, стал воинственно жевать. Думаю тёте ни к чему, знать, что зимой я расстался со своей девушкой, мы даже были обручены. Но мечтам было не суждено сбыться. Не к чему перекладывать с больной головы на здоровую.
– Малиновое? – спросил я с набитым ртом.
– А да, нравиться? Я тебе обязательно домой дам, пару трёх литровых банок, твоё любимое да? Сама собирала, в прошлом году малины было. – она закрыла глаза. – В лес страшно зайти. Наберешь пару ведер, одна, а тащить кому? А потом перебирать, варить.
– Землянично-черничное любимое.
– Помню-помню. Тоже заготовила. Одной всего не съесть. Будешь мне помогать.
Вечером того же дня, я переоделся в джинсы, куртку и ботинки. Пошёл прогуляться по деревне. Была мысль остаться в мотоботах, чтобы уверенно ходить по грязи. Но я её быстро отпустил, подсмотрев за местными в окно. Они обходили дорогу по чистой, примятой траве. Я гулял по разным траекториям. Меня не узнали и облаяли почти все собаки, которые были за забором, либо на привязи. Те, что мирно бродили по улицам, приставали ко мне, чтобы, я дал им, что нибудь подкрепиться. Упущение. В следующий раз, что нибудь вам дам. На закате, я заметил, что моя прогулка перестала носить хаотический порядок, потому что, я вывернул именно на ту улицу. На окраине, где стоял дом моей подруги детства. Не буду себя обманывать, с самого начала я шёл именно к ней.
Улица называлась Полынная. Дом номер двадцать семь. Средней заброшенности. Хотя для деревни, далеко расположенной от города, это довольно сносный вид. Крепкий одноэтажный дом из сруба с высоким фундаментом, и обширным чердаком. Свет в доме не горел, однако тропика до калитки была хорошо утоптана, а трава ровно подстрижена. Ступив на газон, я подавил в себе волнение и медленно направился к дому. Вот я подхожу к дому и вдруг, замечаю высокий силуэт через крайнее окно слева. Он стоит на просвете двух окон. Поэтому я хорошо различаю слишком высокую тёмную фигуру. Она и не может быть светлой. Солнце почти село, а свет в доме не горит, хоть электричество от столба подведено. Рост не менее двух с половиной метров, плечи слишком узкие, как у ребенка малого. Голова же обычная. Она проследила мое движение, медленно поворачиваясь, а затем вернулась в исходное недвижимое положение. Отвратительное зрелище. Как могла возникнуть такая иллюзия?
Дошел до калитки и меня, несмотря на тепло, пробил лёгкий озноб. С двух столбов забора, на меня недружелюбно смотрели два огромных кота или кошка. Один тигриный полосатый, другой белый как мел. Резко повечерело. Кто в гости на ночь ходит? Зайду лучше завтра утром. Меня могут и не вспомнить. Особенно если дверь откроет не она, может выйти нелепая история.
На следующий день, я встал так рано, как никогда не желал просыпаться в квартире. В четыре пятьдесят пять. Не свойственное мне время для пробуждения. Не верю в сов и жаворонков. Всё дело привычки. Здесь свежий воздух. От него раньше набираешься сил и проходишь в себя. Это почти что факт, проверенный на личном опыте. Вышел на задний двор. Отыскал в гараже старинный, кованный двуручный калун. Принялся методично колоть напиленные и иссушенные березовые пеньки и поленья. Быстро поборов утреннюю прохладу, внутренним жаром от работы, оголил верхний торс. Закончил колку, рубку и укладку дров к двенадцати. Тётя довольная произведённым трудом, была счастлива. Тяжело одной в частном доме. Но по ней скажешь.
Отобедав, я пошел, как и хотел к своей подруге. Вспомнит ли она меня? Хотел зайти утром, да затянули дрова. Я всю дорогу придумывал, что ей скажу, или что скажу её родственникам, если на пороге они откроют дверь первыми. Навстречу мне шла девушка, в вишнево-голубом платье. Она улыбалась. Я узнал её. Толстая рыжая коса, большие серые глаза.
– Привет Яра. – засветился я как лампочка.
– Здравствуй Лучемир. Давно тебе здесь не было.
– А я как раз шёл к тебе. Повидаться.
– Видишь, как удачно пересеклись. – она сияла в улыбке. – Не ты ли вчера, под ночь приходил? Моих домашних потревожил?
– О, это был я. – немного смутился я. – Мимо шёл, решил зайти, а потом смотрю поздно уже и не стал вас беспокоить.
– Сейчас я немного спешу. – я смотрел на неё и кивал. – Ты уж прости.
– Ничего, конечно. Не буду тебя задерживать.
– Заходи сегодня вечером на чай. Я буду дома в восемь, подходит? Расскажешь, как ты поживаешь, давно не виделись же.
– Славно. Я зайду. В восемь так в восемь.
– До вечера Лучемир, хорошо, что встретились.
– До вечера Яра. – помахал я ей.