Юные дарования. Скептик
Шрифт:
– Полегче, уважаемый. Пока зубы целы. – напустив зла в голос, стал я ему угрожать.
От него воняло сырой землей. Ну, точно. Отлежался, а пошёл дождь проснулся, добавляем сюда похмелье и вот результат. Он зашёл на новый вираж и попытался даже ухватиться за меня. Но его руки скользнули, по моей, насквозь сырой куртки. Я грубо оттолкнул его от себя и ударил прямым ногой в живот. Но он не унялся. Мне надоело всё это цоканье, и когда он приблизился очередной раз, я вложил кастет в руку и с силой ударил его по лицу. Вместо ожидаемого хруста или тверди черепа, кулак не просто промял ему лицо, он завяз в его голове
Агрессор упал. Немного ошарашенный, я продолжал стоять без движения. Ещё больше меня поразило то, что он стал шевелиться и вскоре вновь, встал, как ни в чём не бывало. Я уже понял все свои ошибки и осознал, что ничем хорошим это дело кончиться не может. Потому рванул с места, как легкоатлет перворазрядник, после качественной разминки и через двадцать минут, был дома.
Тёти не было дома. Я прошёл в гараж. Бросил рюкзак на столешницу и увидел себя в зеркало. Сырой до нитки, ко всему прочему, я ещё был изляпан глиной. Вся моя куртка и штаны, в местах соприкосновения с агрессором, были выпачканы чистой глиной. Я достал кастет из кармана и обнаружил, что он тоже в следах свежей глины. А ведь я, ни разу даже не спотыкнулся в пути, чтобы можно было подумать на падение и как следствие, перемазывание в дорожной грязи. Да и нет там глины, дорога высыпана гравием и плотно утрамбована временем и машинами. Чертовщина.
Я выключил свет и вышел из гаража. Вернулся, достал из рюкзака топорик, взял замок и закрыл гараж на ключ. Дополнительно повесив на него навесной замок. Зашёл в дом. Переоделся во взятый сменный комплект одежды. Отмыл наскоро от больших загрязнений одежду руками и с ней же запустил стиральную машину. Запер дверь в дом. Запер и входную дверь. Напился свежесваренного компота и наконец-то немного успокоился. В дверь позвонили. Это пришла тётя Оля.
– Зачем закрылся? Ты не один?
– Привычка. Квартиру я всегда запираю.
– Запирай не запирай, на улицу ты всё равно выходишь каждый день. Как там с памятником?
– Всё в полном порядке. У вас там бомжи случайно не живут? – спросил я, а сам давно здраво понимал, что никакой ни бомж меня преследовал сегодня.
– Да нет Лучемир, брось. Там и птицы то редкость.
– Познакомился сегодня, когда туда шёл, с Михаилом. Он охотник.
– А Миша, хороший человек.
– А сколько ему?
– Тридцать шесть вроде. Жена, трое детей. Всю жизнь здесь провёл. Знает эти места как никто другой.
– Приглашал меня зайти к нему.
– Только если совсем от безделия. А куда ты ходил вчера вечером?
– К Яре, на чай.
– Я-то думала, ты за приличными девками приударил. А ты туда же.
– Как бы там ни было, это так. Мы просто пили чай. – я осёкся, вспомнив как мы его пили.
– Помню эту лису. Утащит тебя на весь день, а я волнуюсь. Огонь, а не девка. Будь осторожен с ней.
– Это ещё почему? – изобразил я полное недоумение
– Поговаривают, она с нечистой силой знается.
– И ты в эти сказки ударилась? – закатил я притворно глаза.
– Люди просто так говорить не станут.
– Ну, есть что нибудь конкретное?
– Есть, история с её родителями очень мутная. Отец умер, с матерью она уехала, а потом вернулась одна. От матери, ни весточки до сих пор, никто не получил.
– Обычное дело, между прочим. Человек переезжает в новое место и забывает о старой жизни.
– В общем, убеждать тебя не буду. Ты у меня не малыш. Но будь начеку.
– Хорошо Оль. Давай поедим чего нибудь. Я голодный как волк.
Утром я пошёл в местный магазин. Надо было телефон у Яры взять. Думалось мне по пути. Двадцать первый век на дворе. Телепатией я не владею, но у меня было стойкое ощущение, что она будет против, если я приду к ней поздним утром. Все нормальные люди работают обычно в это время. Весь день я провел в саду, прячась в тени большой яблони, от палящего солнца. Почитывая книжку классика и попивая разнообразные соки со вкусом из детства. Тыквенный, яблочный, морковно-абрикосовый. Когда на моих часах стрелка дошла до четырех, я поднялся, снял шляпу и пошёл в дом. Через минуту уже шёл по деревне. Я лелеял надежду, встретится с ней, где нибудь по пути, как в первый раз. Но надежда не оправдалась. Пришлось дойти до её дома и позвонить. Я намеренно внимательно осмотрел дом, на наличие посторонних личностей, но никого не заметил. То ли солнце ярко светит, то ли я никого не приметил. Кнопка. Бесшумный для меня звонок.
– Привет Лучемир. Ты прости, что так вышло. – подошла она внезапно со спины
– Всё в порядке. А ты как кошка подкралась ко мне сзади, я даже не услышал. Давай подержу.
– Ты прям вовремя, подоспел.
В руках она держала огромные бумажные и пластиковые пакеты. Я взял их у неё. Чтобы она смогла открыть дверь. Они оказались тяжелее, чем выглядели. Они источали запахи свежескошенной травы, сена и немного цветов. Мы прошли в дом, она указала, где на веранде на столе оставить пакеты. Затем провела меня на знакомую, просторную кухню с низким для человека моего роста потолком. Головой я его, конечно, не задевал, но если вытянул бы руки, достал бы без труда.
– Давай, я наконец напою тебя чаем Лучемир. Думаю, ты этого заслужил.
– В каком смысле?
– Ты не поставил меня в неловкое положение, тогда и согласился уйти. За это я чувствую себя немного виноватой перед тобой. Вот держи.
Она поставила мне чашку свежезаваренного душистого иван-чая с шиповником и достала массу угощений.
– У тебя сегодня большой сбор был.
– Это немного, большая часть сегодня для меня. Я тоже стараюсь запасаться всем необходимым с лета, и подготовлена к зиме не хуже любой аптеки. – она мило улыбнулась и я расплылся в ответ.
– Что там с неловким положением? Ты говорила, потом объяснишь. – начал я осторожно, насущную тему моих долгих раздумий без существенных, преждевременных, логических выводов.
– А да. – она махнула рукой. – Тут одна особа юная. Не будем вдаваться в подробности, забеременела, скажем так «случайно». – она подсогнула указательный и средний палец на слове «случайно» намеренно его выделяя интонацией голоса. – Просила меня дать ей что нибудь, от этого. А отправила я тебе, чтобы слухов потом не распускали почём зря. Бабы здешние народ суровый. Не люблю я этого. Да и она натура тонкая, увидела бы тебя и убежала назад, а дело серьёзное. Ей больше может, поговорить надо было.