Юрьев день
Шрифт:
Как минимум, менять своё поведение с расчётом на то, что ситуация может повториться снова. Я опять оживу!
Между потуханием мира там, на улице, под окнами дома, и открытием их здесь, сейчас, под пение Алины Милютиной, в другом мире, том, который-таки, всё ещё, мир писателя, прошёл целый день.
День размышлений, метаний, построения теорий, отметания этих теорий, надежд, сомнений и колебаний. День, когда я не знал, но надеялся… Очень надеялся на это вот открытие глаз.
Прошёл целый день. Именно поэтому, реакция не была такой бурной, какой она могла бы быть: острота чувств и накал эмоций успели слегка спасть
Пожалуй, что да. Счастлив тому, что надежда оправдалась, глаза открылись, а будильник играл знакомую песню. Притом, делал это не в пустой комнате с большим чёрным шаром в ней…
Ладно-ладно, шутка не смешная, понимаю.
В прошедший день, проведённый на море, в мире писателя, я много думал. Много думал о конкретных вещах. Сознательно старался поменьше затрагивать метафизическую часть происходящего, так как по ней у меня, всё равно, нет никаких хоть сколько-нибудь достоверных данных для анализа. Отталкиваться не от чего, теории базировать не на чем. А вот попытаться понять, что же произошло, почему покушение повторилось — очень даже стоило и было полезным. И я, повторюсь, много думал об этом.
Я ведь позвонил Мамонту и прямо сообщил ему, что Маверик в городе. И что было сделано им? Ровным счётом, ничего! Засада, как поджидала меня возле дома, так и продолжала поджидать. И никого из людей его службы я, до самого последнего момента, там так и не заметил. А это означало одно: нельзя надеяться на Мамонта. Теперь уже окончательно — он не поможет.
Не знаю, почему, и какие у него могут быть резоны в моей скоропостижной смерти, но она ему, как минимум, безразлична, а, как максимум — выгодна! И надеяться можно только на себя. Себя и свои собственные силы.
Второе: что же меня убило? А то, что это была именно смерть, а не что-нибудь иное, я был совершенно уверен: такие ощущения ни с чем не спутаешь. То чувство, которое испытываешь в момент «отделения души от тела», настолько острое и яркое, что перепутать его с чем-либо, совершенно нереально. Яркое, неприятное, противное, до полной невыносимости отвратное. Такое, какого, единожды испытав, повторять не захочешь точно! Ощущение, что жизнь тебя покидает… брр!!!
Так вот, что же меня убило? Об этом я тоже достаточно долго думал. И пришёл к выводу, что это был… снайпер. Хороший снайпер с винтовкой достаточно большого калибра. Такой, что энергии пули хватило, чтобы расколоть мою голову, словно спелый арбуз. Только это бы объяснило настолько резкое и, по началу, безболезненное «погасание» мира.
Вообще, если сравнивать прошлую смерть с этой, то нынешняя была — милосердной. Чисто физически, я почти ничего не успел почувствовать. Физиологической боли не было. Этому можно подобрать такое объяснение: нервные импульсы, идущие от клеток тела, от болевых и иных рецепторов, обрабатываются в мозге. Само по себе явление — боль, появляется, именно, как результат обработки мозгом этих импульсов. Иными словами, боль существует в мозге. А, если мозг разрушен полностью одним единомоментным попаданием тяжёлой снайперской пули, то этим импульсам негде обрабатываться. Они уходят впустую. Боль не успевает появиться. Тело теряет управление и чувствительность.
Правда, это только то, что касается тела. Метафизические ощущения в этот момент, всё одно, не из тех, которые хочется повторять. Слов, для их описания, в языке просто не
В общем, отсутствие физической боли вполне объяснял выстрел снайпера в мою голову. Он же объяснял и мгновенное «отключение зрения» — глаза просто вылетели из черепа или, как минимум, потеряли связь с мозгом. Чем же я видел забрызганное кровью лицо Милютиной? Понятия не имею. Но, уж точно, не физическими глазами. Так-то некий момент «воспарения» бестелесной сущностью над телом и землёй был. Но, помнил я его плохо. Да и был он очень-очень краткий. Глаза почти сразу открылись в мире писателя. Но, пожалуй, можно назвать это зрением души. Очень-очень условно назвать.
Ну, да не так это, на самом деле, и важно.
Факт: я переиграл ППС-ников, которые только-только выскакивали из машины и готовили свои автоматы — это не мгновенный процесс. Вытащить пистолет и открыть за это время из него огонь, для хорошо тренированного человека, вполне реально. Если не тратить это время на раздумья, сомнения и метания. Особенно, если начать за пистолетом тянуться сразу, как увидел знакомый корпус машины. Других стрелков рядом не было. Но я, всё равно, был убит. Наличие снайпера очень органично ложится в эту картину — не факт, конечно, но к факту близко. Так что, возьмём, как рабочую версию: меня убил снайпер.
Вопрос: что теперь, в связи с этим мне делать? Мамонту звонить, то бишь, обращаться к профессионалам — не вариант и не выход. Как же, тогда быть?
Помнится, когда с похожим вопросом к Дону Хуану обратился его ученик Карлос Кастанеда. С похожим, но не аналогичным. У того вопрос звучал так: «…если кто-то спрятался и ждет тебя. У тебя не будет ни единого шанса. Ты ведь не сможешь остановить пулю?… в подобной ситуации никакая стратегия не поможет!». В ответ, Дон Хуан расхохотался и сказал: «О, еще как поможет! Если кто-нибудь будет ждать меня, вооружившись мощной винтовкой с оптическим прицелом, то меня просто там не окажется».
Очень странный ответ. Но, к моей ситуации, пожалуй, такой ответ стоило бы попробовать применить практически: если меня поджидают у дома вечером, то нужно, всего лишь, домой вечером не ходить! Гениально же? Нет?
Гениально… Не ходить домой вечером. Звучит просто. Вот только, когда дело начинает доходить до практики, встаёт закономерный вопрос: а куда ходить, если не домой? Какой у меня вообще есть выбор-то?
На самом деле, достаточно богатый: заночевать в школе, заночевать в доме у Милютиных, пойти в город и снять номер, либо квартиру на пару ночей. В целом, проблему не решает ни один из них, так как Маверик остаётся на свободе и им никто не занимается. А значит, он всё равно попытается меня достать, только сможет сделать это позже. Позже на день, на два, на три. Может, больше. Но, горизонт планирования именно такой. Стоит пробовать?
Да — стоит! Так как я хочу жить — умирать очень уж неприятно… Настолько, что даже один единственный выигранный у смерти день — стоит любых усилий и самых авантюрных решений, какие только могут быть.
Какой вариант я выбрал? Тот, который показался мне наиболее простым в исполнении: я решил остаться в школе на ночь. Просто, не уходить из неё после окончания занятий домой. Благо, теоретически, это сделать было возможно: достаточно оставить себе тот ключ, который каждый раз берёт от «каморки, что за актовым залом» Алина.