Юрий Долгорукий

Каргалов Вадим Викторович

Судовая рать отплыла с волжского простора и скрылась за мысом в устье реки Унжи.

Сам Юрий решил за Волгу с судовой ратью не отплывать, велел поставить шатёр над обрывом, между берёзами. Отсюда он с воеводой Петром Тихменем над боем начальствовать будет, весь берег перед ними — как на ладони. Возле княжеского шатра - трубачи с боевыми трубами, скоровестники под уздцы коней держат - княжеские и воеводские приказы в полки передавать.

Но это завтра будет, а пока Юрий сидел в шатре на походном стульце, обговаривал с ближними мужами последние

подробности будущего боя.

Брата Глеба тоже позвали, пусть своими глазами убедится, что не в стороне Юрий Владимирович от воинских дел, но самолично направляет их движение. Не без умысла Юрий подчеркнул, что сам остаётся с дружиной на опасном убойном берегу, и добавил:

–  А ты, брате, отплывай к судовой рати за Волгу, когда время придёт - позову.

Прибежал с Низу скоровестник. Булгары совсем близко, но будут здесь только поутру. Стан на берегу разбивают, шатры ставят. Доглядчиков наперёд не выслали, только заставы возле самого стана.

Юрий встал, сказал тихо и торжественно:

–  Помолимся, братие, о даровании победы. Да поможет нам Бог!

–  Да поможет нам Бог!
– единым вздохом откликнулись мужи.

Все здесь были свои - самые близкие, самые верные, надежда и опора князя: воеводы Непейца Семёнович, Пётр Тихмень и Иван Клыгин, старший дружинник Дмитр, тысяцкий Георгий Симонович, боярин Василий, духовник Савва. Редко теперь собирались они вместе, необъятна Ростовская земля, и державных дел в разных концах Земли - не счесть. Только война и свела.

–  Расходитесь, воеводы, по полкам, - сказал наконец Юрий. И добавил напутственно: - Да поможет нам Бог...

Утро выдалось безветренным и пасмурным. Из оврагов сползали серые полоски тумана и будто растворялись в воде. Но на самой Волге было чисто. Матово-тусклая река казалась неподвижной, словно застывшей в ожидании. Ни ряби на воде, ни рыбьих всплесков. Недвижимо стояли берёзы над береговыми обрывами — голые, зазябшие в послерассветной влажной стылости. Ни шевеленья в березняках, ни шорохов, хотя Юрий знал - переполнены они настороженными, томящимися ожиданьем людьми. На валу - негустая цепь лучников. Так было велено воеводам: поставить немногих людей на виду, а остальным схорониться за валом, чтобы булгарские дозорные донесли своим воеводам, что на заставе-де людей совсем мало. Не отпугнуть бы булгар, чтобы пришли они к градцу со всей силой, под удар засадных полков...

Только сверху, с обрыва, можно было увидеть, что позади вала - непробиваемая толща, сидят и лежат многие ратники на влажном песке. Но это только сверху, а с прибрежной песчаной косы только кое-где видны над частоколом остроконечные русские шлемы.

Едва видный издали за полосками тумана выкатился булгарский сторожевой загон - кучка всадников, беззвучно скользящих по песку. Заметив впереди вал и частокол над ним, всадники остановились, долго оглядывались по сторонам и, не заметив ничего опасного, осторожно поехали дальше.

Несколько всадников подскакали к самому рву - будто нарочно дразнили русских ратников. Те натянули луки. Булгары тоже пустили несколько стрел, поскакали вдоль рва, приглядываясь. Людей на частоколе не прибавлялось.

Ещё немного погарцевав в опасной близости от градца, удальцы отъехали к своим, стоявшим кучкой поодаль.

Князь Юрий и воевода Пётр, притаившись за кустами, смотрели сверху на нехитрое лукавство булгарских загонщиков. Любому мало-мальски опытному ратному мужу было понятно, что булгары пытались выманить навал защитников градца, чтобы прикинуть их число - большая застава или малая.

Булгары были в своих клёпаных железных шлемах, но без броней и длинных ударных копий - легкоконные. Их дело не сражаться, а бежать впереди войска сторожевым загоном. Вот сейчас посоветуются и пошлют гонцов к своим воеводам рассказать, что видели.

А что они могли видеть?

Только то, что им захотели показать! Преграждён-де путь малыми людьми, сметёт их болгарское войско, как порыв свежего ветра сметает кучу сухих листьев. Только бы поверили булгарские воеводы, что застава действительно невелика и не представляет опасности...

От загона отделились три всадника и резво побежали к Низу, навстречу булгарскому войску, а остальные немного отъехали от рва и растянулись цепочкой поперёк песчаного берега. Так стояли, недосягаемые для стрел, но на виду. Присматривались, не умножаются ли ратники за частоколом и не будет ли вылазки.

–  Заглотили приманку!
– радовался воевода Пётр, указывая на удалявшихся гонцов.
– Теперь непременно большие гости пожалуют!

К полковым воеводам послали скоровестников: предупредить, что булгары вот-вот будут здесь. Отшуршала сухая листва под сапогами скоровестников, и снова стало тихо.

Ещё полчаса тревожного ожидания, и огромной чешуйчатой змеёй выползла тяжёлая булгарская конница, заполнила весь берег - от обрыва до воды.

Юрий сжал дрожащими пальцами рукоятку меча, вздохнул с облегчением. Хоть и верил в замысел воеводы Петра Тихменя, но всё ж таки тревожился!

Прошептал:

–  Прав ты оказался, воевода. По-нашему всё выходит, по-нашему...

Булгарская тяжёлая конница хотела ударить по заставе с ходу, задавить своей железной массой, затоптать в песок. Но перед рвом передние ряды всадников остановились. Боязно было кидаться в студёную воду, наполнившую ров до краёв, да и не знали булгары, глубоко ли здесь. Промерить глубину рва булгарские загонщики не сумели - Не подпустили их лучники.

А задние ряды всё подпирали, уминали конную массу, Всадники же стояли вплотную, стремя в стремя, и трудно было даже мечом взмахнуть в такой тесноте.

Какой-то отчаянный булгарский князёк пробовал обогнуть ров и вал с реки, увлёк за собой сотни полторы всадников. Но там, невидимые под водой, были забиты в дно Острые колья. Они, как рогатины, вспарывали животы коней, кровью замутилась волжская вода. Попятились всадники обратно, силясь втиснуться в густевшую на глазах толпу на берегу.