Юрка — сын командира

Круговых Николай Петрович

— Ну не надо, Витя...

Девочка первая заметила Юрку, встала. За нею встал и белобрысый.

— Здравствуй, мальчик,— сказала девочка.

Белобрысый поморщил нос и тоже вымолвил, глядя исподлобья:

— Здлавствуй.

— Привет,— пренебрежительно ответил Юрка.

— Как тебя зовут?— хлопая длинными ресницами, спросила девочка.

— Больно надо...

— А меня — Таней. А он — Витька.

— Я — товалищ Петлов;— солидно уточнил белобрысый.

Юрка отмахнулся от них, медленно прошёлся по дороге, чуть ли не до самой проходной, словно бы просто так, хотя он шёл не просто

так, ему хотелось увидеть мальчишек, таких как Славик и Кеша. У крайнего домика разговаривали две тётеньки, катая взад-вперёд детские коляски. Ребят не было.

Юрка вернулся к Тане и «товарищу Петрову».

— У вас тут мальчишки есть?

— Мы — мальчишки,— сказала Таня.

— Вы малыши. А большие, как я, есть?

— Нету.

— Нету,— подтвердил и «товарищ Петров».

С крыльца сошла мама с бельевой корзиной, стала развешивать бельё на верёвке, растянутой между двумя соснами. Юрка подошёл к ней, сказал, ковыряя песок пальцами босой ноги:

— А больших мальчишек тут нету...

— Да, тут все дети — маленькие...

— А с кем мне играть?— Юрка чуть не плакал.

— Возможно, приедет кто-либо.

— С маленькими играть, да?— Юрка заплакал, размазывая слёзы по щекам.

— Ну вот, мужчина называется,— сказала мама строго и грустно.— Ещё ничего неизвестно, а он уже... Глянь, как тут красиво: лес, луг, птички поют, стрекозы...

— Да-а, стреко-озы...

Юрка нехотя поплёлся к крыльцу, присел на ступеньке. «Товарищ Петров» и Таня за дорогой в кустах ловили сачком бабочку. С ними ещё какая-то девчонка. Да ведь это же Оля! Ей вот повезло, а как ему, Юрке, жить?

— Белочка, белочка!— закричал вдруг «товарищ Петров».— Вон, глядите, скокнула!..

Юрка тоже заметил белочку. Вспугнутая криком, она, перепрыгивая с дерева на дерево, уходила всё дальше в лес.

— Таня, Витя, вернитесь!— крикнули из какого-то домика.— Белочку вам не догнать, а сами заблудитесь.

Малыши вернулись к песочнице. Теперь горки из песка сооружала с Таней и Оля; «товарищ Петров», посапывая, ждал. Таня жаловалась на него новой подружке:

— Знаешь, какой он нехороший? Всё рушит, ломает. Ты, Витька, отойди, а то я скажу твоей маме и она тебя... нашлёпает...

— Ну и что?

— Тебе будет больно.

— Ну и что?

— И мы с тобой играть не будем, правда, Оля? И в куклы не будем, и в больницу.

— А я возьму грузовик,— сопел «товарищ Петров».— И самолёт возьму, и танк с лампочкой.

— А у меня есть кукла,— хвасталась Оля.— Вот такая большу-у-щая, и у неё глазки закрываются.

— А у меня — Чиполлино, и Синьор-помидор, и Снежная королева, и Дюймовочка,— не осталась в долгу Таня.

— А у меня... у меня...— захлебнулся малыш от желания удивить подружек,— у меня живой ёжик живёт под кроватью. Он пьёт молоко. Хочешь, Оля, поглядеть?

Юрка тоже вскочил — и ему хотелось поглядеть ёжика,— но тут же решил не связываться с малышами: подумаешь, ёжик, он уже видал живого ёжика, хрюкает и в колючках весь, ни погладить, ни на руки взять, захочешь подойти к нему, а он уже свернулся.

Юрка зашагал через дорогу в лес. Высокие

мохнатые ели вдруг расступились перед ним, и увидел он голубое озеро — тихое-тихое, без единой волны. По берегам его росла густая трава, редкий камыш. Вода тут была не голубая, а зелёная, потому что в озере тоже, казалось, росли ели и сосны, только — опрокинутые. Юрка вспомнил: похожее озеро видел он там, в Сибири, когда ехал с дедушкой Мишей на заимку, правя Топтыгой, и от этого воспоминания стало ему грустно. Он сел на землю, прижался спиной к сосне, опустил голову на колени и опять заплакал. Зачем его привезли сюда? Он сегодня же скажет папе и маме, чтобы его отправили обратно в Сибирь, в деревню Студёнку. Он опять будет ездить с дедушкой на заимку, играть с ребятами и ходить с ними в лес за ягодами и грибами.

Где-то рядом зашелестела трава. Юрка не успел опомниться, как кто-то сказал:

— Определи, Дункан, что делает этот парень, плачет или смеётся?

Юрка взглянул сквозь чуть растопыренные пальцы. Перед ним стоял солдат в расстёгнутой гимнастерке и без пилотки. Пилотка свешивалась с плеча из-под погона. В левой руке он держал лукошко, прикрытое поверху папоротником, на правой удобно примостился вислоухий щенок с белой грудкой. К нему-то и обращался солдат.

— Ну так как, Дункан?

— Тяв-тяв!— пролаял щенок, норовя спрыгнуть на землю.

— По-твоему, выходит — плачет?

— И вовсе я не плачу,— сказал Юрка, незаметно вытирая слёзы и отнимая ладони от лица.

— Поверим, Дункан,— кивнул головой солдат, ставя лукошко на пенёк.

Какой-то он интересный — длинный, в плечах широкий, а голова маленькая. Глядя на Юрку, он как-то странно повел носом, вместе с носом поползли на сторону и губы, один глаз закрылся, другой вытаращился. Повёл носом в другую сторону, и всё получилось наоборот. Это было так потешно, что Юрка засмеялся.

— Вот видишь, Дункан, ты был неправ совершенно,— пожурил щенка солдат и легонько щёлкнул его по носу. Потом попристальнее вгляделся в Юрку и добавил: — Так, друг, а ведь я тебя знаю, ты сын нашего нового командира. Угадал?

— Ага.

— А сейчас я с первого раза угадаю, как тебя зовут.— Солдат закрыл глаза и, вертя пальцем над головой, зачастил, как заклинание: — Эшты-потэшты цвинь куралэшты... Есть! Вовкой тебя зовут!

— А вот и нет! Вовсе не Вовкой... Юркой!

— Скажите, пожалуйста,— расстроено протянул солдат.— Выходит, Дункан, мы с тобой оба никуда не годимся. Ладно, Юрка, теперь ты угадай, как меня зовут. Только, чур, с первого раза.

— Не знаю...— пожал плечами Юрка.

Солдат опустил щенка в лукошко, выхватил из-под погона пилотку, лихо, чуть наискосок, надел её, поправил ремень и, пристукнув каблуками запыленных сапог, отрапортовал:

— Смирно! Товарищ Юрка — сын командира, разрешите доложить. Рядовой Шахназаров выполнил боевое задание, возвращается в часть. Вольно!

Юрка опять засмеялся: этот долговязый солдат ему всё больше нравился.

— Но Шахназаров,— продолжал тот,— это для документов. В народе меня зовут просто Шах. И ты так зови. Коротко и даже красиво. Верно?