Юрка
Шрифт:
Юрка перестал смеяться.
– Он и плавать не умеет, – с тревогой в голосе заметил он. – Что ж те черти?
«Те черти» были далеко. Яхта все удалялась, причем парус трепыхал и раскачивался в стороны, точно флаг по ветру, грозя каждую секунду судну крушением.
Дело принимало нешуточный оборот.
– Эх-ма! – свистнул Юрка. – А ведь мальчишку-то засосет…
С секунду он подумал. Потом, как бы в ответ на испуганный, беспомощный взгляд Федьки, мигом скинул штаны и рубашку.
– Юрка, ты… – хотел было спросить Федька, но не успел: Юрка взмахнул руками и бросился в воду.
– Искупаюсь заодно! – весело крикнул он на лету.
Мальчик между тем выбился из сил.
– Ишь ты! Плавать не умеешь, а катаешься по воде, – проговорил, подплыв к нему Юрка. – Ну, поддержись!
Он подоспел как раз вовремя, когда утопавший совсем погрузился в воду и только синяя куртка, вздувшаяся пузырем, виднелась на поверхности.
– Стой! – уцепился Юрка за ворот куртки.
Восторженный возглас Федьки, с трепетом наблюдавшего с баржи, внес каплю гордости в Юркину душу.
– Ну, поплывем, что ли! Держись за меня, – предложил он мальчику, но тот не мог воспользоваться любезностью; он даже барахтаться перестал.
«Захлебнулся»! – решил Юрка и, взявшись покрепче рукой за ворот рубашки утопленника, поплыл к берегу.
Перед самым лицом Юрки протянулся барочный шест, с плеском упавший в воду.
Увлеченный спасением, Юрка не заметил, что его вместе с утопленником волной прибило к барже. Только почувствовав вдруг, что сильная струя тянет его под судно, мальчик осознал всю опасность положения.
Сначала он попытался схватиться свободной рукой за обшивку баржи, но рука скользнула по мокрым, усеянным слизняками доскам, и Юрку только глубже втянуло в опасную полосу. Тогда сильным взмахом он вздумал освободиться от опасности, но тщетно: утопленник своей тяжестью мешал ему.
– Федька, спусти шест! – крикнул он приятелю, отчаянно сопротивляясь течению. – Скорее только!..
Федька понял опасность, грозившую другу, и помчался за помощью.
Юрка слабел… Все ближе и ближе подтягивало его к корме судна, несмотря на отчаянное сопротивление… Он понял, что погибнет, если не подоспеет помощь.
На минуту мелькнуло в голове бросить мальчика, связавшего руки, но Юрка сразу же отверг эту мысль…
Их совсем подтянуло под баржу. Еще мгновение – и оба скрылись бы под ее широким дном, но тут перед самым лицом Юрки протянулся барочный шест, с плеском упавший в воду. Юрка ухватился за него рукой.
– Отведи за руль! – крикнул он Федьке.
Тот, собрав все силы, исполнил просьбу, и через минуту Юрка со спасенным мальчиком на руках выходил по мощенному булыжником дну канала на берег.
– Хо-хо! – скользя по обросшим мелкой водорослью камням, отдыхивался он. – Ты-то, поди, того…
Последнее замечание относилось к спасенному, безжизненно повисшему на его руках. Мальчик был без чувств. Бледное, как снежинка, худощавое личико с перепутавшимися каштановыми волосами, такое нежное и хрупкое на вид, как головка дорогой фарфоровой куколки, было похоже на лицо мертвеца… Вода ручьями стекала с намокшего платья, выливалась из ноздрей и рта.
– Подай-ка его сюда! Дай подсоблю! – подбежал на помощь Юрке какой-то таможенник. – Ишь, сердечный, обмер, – принимая утопленника добавил он. – А молодцом ты… Видел я… все видел, да не подоспел: далеко был… Молодчина!
– Молодчина! – усмехнулся Юрка. – Кабы не Федька, быть под баркой [5] …
Таможенник бережно вынес спасенного и, уложив его на тюк хлопка, подал свисток.
– Не утонул, Василий? – спросил Юрка, тревожно поглядывая на бледное лицо мальчика.
5
Барка – баржа (разг.).
– Очнется! – уверенно сказал таможенник: – Это с перепугу больше. А ты поди, оденься. Господа сейчас придут, а ты голопупый ходишь!
И ласковым пинком он толкнул мальчика к барже.
– Те-то у элеватора еле пристали! Бегут сюда! – сообщил Федька, когда Юрка, поднявшись на баржу, принялся торопливо одеваться.
К тюку хлопка начал со всех сторон собираться народ. Рабочие и матросы с ближних судов, побросав работу, столпились возле утопленника, и на свисток спешил к месту происшествия городовой.
Прибыли и пассажиры с яхты. Один – высокий, красивый господин, весь в белом, а другой – в студенческой форме, растрепанный, без шапки. Оба были взволнованы до невозможности, с бледными, сведенными сильным потрясением лицами.
– Где, где он? – с сильной дрожью в голосе спрашивал высокий господин, протискиваясь сквозь толпу. – Пропустите скорее…
Толпа молча расступалась перед ним…
Бросившись к утопленнику, высокий господин принялся торопливо ощупывать мальчика, попутно срывая с него мокрое платье.
– Не извольте беспокоиться, – очнется! – успокаивал его таможенник. – С перепугу это, обморок… Мальчонка тот вовремя спас их-то…
Господин, казалось, не слышал его. Он припал ухом к груди утопленника, а рукой нащупывал пульс.
– Жив еще, жив! – с радостным вздохом прошептал он наконец, и слезы задрожали на ресницах. – Господа, ради Бога, позовите доктора!.. Виктор Петрович, родной, бегите!..
– Да, верно… Чего я стою! – засуетился студент.
– Только, Александр Львович, следовало бы перенести Сашу куда-нибудь… В более удобное место…