Yuruginaidesu

Raavasta .

– Мое слово против их, - я оставался внешне спокоен, хотя внутреннее напряжение росло.

В принципе, противников здесь с десяток. Серьезных - только Кондзаки и Сэй. Если что, уйти скорее всего получиться, хоть и не бескровно. Но вот ссориться с Позолоченным не очень хочется. У этого богатого мудака найдутся разные способы, как мне подгадить по жизни. Однако, от принципов своих я тоже отступать не намерен.

– Хочешь, им можешь верить. А хочешь, моей версии, где было их не двое, а четверо, и до моего кохая они докопались ни за что,

ни про что. За это и огребли.

Будда вновь посмотрел на моих обвинителей. Обезьян Цума сидел, уткнувшись взглядом в столешницу, а вот у Тоямы начался заметный мандраж, даже щеки слегка посерели.

– За Аварой обвинений в брехне пустой не водится, - вкрадчиво заметил Кинхоши, от чего панк побледнел еще больше.
– А вот ты, Тояма, посвистеть любишь.

Мысленно я усмехнулся. В жизни не поверю в то, что Позолоченный на самом деле, сразу и безоговорочно, поверил в рассказ этого мудилы и лишь теперь, якобы, разобрался. Это, значит, можно выдыхать. Показательная порка изначально планировалась не для меня, а для собственного контингента.

– Хорошо, с этим разберемся, - Будда перестал сверлить взглядом нерадивых подручных и снова воззрился на меня с мягкой улыбкой.
– Но вопрос на повестке все тот же. Народец школьный уже о вашей стычке языками треплет, и что мои люди от тебя люлей получили скоро каждая собака знать будет. Все бы ничего, если б ты, Угрюмый, как и прежде был сам по себе. Волком-одиночкой. Но мыслишка у меня тревожная есть, и подозреньице одно нарисовалось. Что быть тебе большим человеком скоро, а ссоры или даже непонятки малой между большими людьми здесь в Изясо никому не нужны. Согласен?

Понятно. Выходит, Будда уже в курсе всей той движухи, что затеяли Одноглазый Тори и компания. Для толстяка мое становление "именем Изясо" ничего не значит, делам его это никак не помешает, да и вообще интересов не затрагивает. Но вот вопросы авторитета и статуса во внутренней иерархии школы, да и всего города, тут могут оказаться задеты. И Кинхоши страхуется заранее, как и всякий ушлый мерзавец.

– Так чего ты хочешь?
– решив сыграть втупаря, спросил я у Будды после короткой паузы.

– Закрыть этот мелкий конфликт, раз и навсегда, и никогда больше о нем не вспоминать. А мелкий он, на мой взгляд, настолько, что обойтись вполне можно будет лишь устными извинениями, - масляная улыбка Кинхоши стала еще шире, и он вновь слегка подался вперед с выжидательным хищным видом.
– Что скажешь?

Все верно, мерзавец не только ушлый, но и наглый. Палец в рот не клади. Что я отвечу на предложение других школьных бонз, Позолоченный еще не знает, а прогнуть меня решил уже сейчас. Конечно, тут посторонних нет, но свидетелей достаточно, и слух разойдется по Изясо еще до вечера. Эпизод крошечный, но каждый запомнит накрепко, что Угрюмый перед Буддой извинялся, и извинялся без особого принуждения. До кровавых соплей его не били, на колени не ставили, но свое положение младшего перед старшим, Авара тогда показал. И не отмыться

от этого клейма уже вовек.

Сохранять каменную мину было довольно непросто, но у меня в этом деле была обширная практика. И если толстопузый гад думал, что я пойду на уступки, чтобы в дальнейшем не осложнять себе восхождение на "школьный престол", то тут он стал заложником старого как мир утверждения. Нельзя всех судить по себе. Ведь кроме тупых, еще есть категория упертых, которые все понимают, но поступить иначе не могут.

– Извинения?
– уточнил я небрежно и, прищурившись покосился на Тояму и Цуму.
– Это, в принципе можно...

В глазах у панка и его дружка сначала вспыхнуло удивленное неверие, а затем его быстро сменила злорадное предвкушение. Если человек решил быть тварью в душе, то тут ничего не изменишь порой, как не старайся. А вот Позолоченный Будда от сомнений так легко не избавился, услышав мои первые слова, и по-прежнему продолжал посматривать на меня с подозрением, постукивая пальцами по столу и ожидая какой-нибудь каверзы. И я его не стал разочаровывать.

– Извинения нас вполне устроят. Так что, когда твои шакалы сподобятся, то могут прийти к моему кохаю в любое время. Коджима парень отходчивый, зла на других держать не привык. Думаю, если слова будут правильные, то простит он их за милую душу.

После моего заявления под полосатым навесом повисла гулкая тишина, разрываемая лишь рычанием вентилятора. Даже Мико перестала печатать на клавиатуре и подняла на меня поверх очков свой взгляд, в котором отчетливо читалась забавная гамма разнообразных эмоций. Позолоченный Будда прикрыл рот рукой, видимо, пряма ухмылку. Цума и Тояма удивленно моргали, уставившись на меня и силясь переварить услышанное. И лишь Сэй с обычным меланхоличным видом взирал на происходящее из-за спины своего босса.

– И, кстати, чтоб тебе, Хоши, лишний раз слухи не пришлось собирать, уведомлю сейчас тебя, напрямую, - перед уходом стоило окончательно расставить все по своим местам.
– То место, которое я, как ты тут опасаешься, мог бы занять в ближайшее время, мне уже предложили. Буквально, полчаса назад. И ответ свой я им уже дал. Меня это всё никаким боком не интересует. Так что большим человеком мне не быть, и тебе опасаться чего-либо с моей стороны не стоит. Пока твои придурки сами ко мне не лезут.

Последняя фраза прозвучала с положенной в таких ситуациях "тяжелой, угрожающей, но примирительной интонацией". Позолоченный Будда в ответ на мои слова прикрыл глаза, продержав веки закрытыми чуть дольше, чем если бы просто моргал, и громко хмыкнул.

– Я услышал тебя, Угрюмый.

– Если это всё, то...
– начал я, уже собираясь разворачиваться, когда меня вновь остановил голос Кинхоши.

– Об одной еще вещи хотел тебя спросить, - в манере толстяка держаться что-то слегка переменилось.
– Раз уж ты сказал "нет" Тори, Блондину и остальным, то может и мне на схожий вопрос ответишь?