Юстиниан Великий : Император и его век
Шрифт:
В Аксум регулярно плавали ромейские купцы. Они перенесли заразу на кораблях в крепость Пелусий на Синайском перешейке. Из Пелусия болезнь проникла в Египет и Сирию, «а затем она охватила всю землю, продвигаясь всегда в определенном направлении и в надлежащие сроки». Прокопий Кесариец и Евагрий Схоластик рисуют страшные картины бедствия, причем Прокопий более ценен, ибо сделался первым свидетелем прихода чумы.
Болезнь проникла в густонаселенные области Восточного Средиземноморья. Вместе с нею приходили страх и отчаяние. Огромные города вымирали за несколько недель, а уцелевшие люди бежали кто куда, чтобы найти убежище.
Считается, что чумная палочка
Болезнь охватывала человека внезапно. У людей «появлялся жар; у одних, когда они пробуждались ото сна, у других, когда они гуляли, у третьих, когда они были чем-то заняты, — пишет Прокопий. — При этом тело не теряло своего прежнего цвета и не становилось горячим, как бывает при лихорадке, и не было никакого воспаления, но с утра до вечера жар был настолько умеренным, что ни у самих больных, ни у врача, прикасавшегося к ним, не возникало мысли об опасности». Затем наступала следующая фаза. На теле появлялся бубон, «не только в той части тела, которая расположена ниже живота и называется пахом (бубоном), но и под мышкой, иногда около уха, а также в любой части бедра». Поэтому болезнь называли бубонной чумой.
Переносили недуг по-разному. «Одни впадали в глубокую сонливость, у других наступал сильный бред». У больных поднималась температура, в бреду они могли утопиться или броситься с высоты. Многие погибали лишь потому, что некому было за ними ухаживать.
Считается, что чума передается воздушно-капельным путем, но часто случалось, что люди, которые ухаживали за больными, оставались здоровы, тогда как другие, которые казались здоровыми и не сталкивались с болезнью, по непонятным причинам заражались и умирали. Вероятно, их кусали блохи — переносчики заразы, которые водились в шерстке черных крыс.
Одним больным помогали бани, других убивали. Одним помогал уход, а других добивал. Разве только для беременных женщин болезнь всегда оказывалась смертельной.
Юстиниан молился, советовался с монахами и врачами, но ничего не мог поделать. Эпидемия неотвратимо приближалась к столице, а базилевс с ужасом наблюдал разрушение своего царства. И вот — чума пришла в Константинополь-Византий.
«В Византии болезнь продолжалась четыре месяца, но особенно свирепствовала в течение трех. Вначале умирало людей немногим больше обычного, но затем смертность все более и более возрастала: число умирающих достигло пяти тысяч в день, а потом и десяти тысяч и даже больше».
Первое время мертвецов еще хоронили, хотя и бросая тайком в общие могилы. Затем всё рухнуло. Рабы остались без господ, богатые господа — без прислуги, многие дома опустели. Резня после мятежа «Ника», устроенная Юстинианом и Велисарием, померкла перед этими бедствиями.
Юстиниан пытался что-то делать, но мог разве что похоронить мертвых по-христиански. Император выделил средства из казны, назначил в похоронную команду воинов из дворцовой стражи, а над ними поставил референдария Феодора, которому велел позаботиться о мертвых византийцах. Референдарий — чиновник, который собирает жалобы. Но теперь жаловаться стало некому; чиновник провожал сограждан в последний путь. Феодор тратил деньги Юстиниана и даже свои собственные, чтобы похоронить трупы тех, кто остался без попечения. Настроение у всех было такое, что словами не высказать: пир во время чумы, какие там деньги…
В конце концов покойников перестали отпевать и хоронить как положено: для этого не хватало людей. Угроза смерти сплотила богатых и бедных. Даже стасиоты позабыли о своей ненависти к богатеям и безропотно хоронили их, если богачи умирали первыми.
Некоторое время болезнь не проникала во дворец, но однажды Юстиниан увидел у себя в паху странную опухоль. Она раздулась, в теле начался жар. Неизвестно от кого заразился базилевс. Вряд ли его укусила блоха. Но он слишком часто встречался с людьми в продолжение рабочего дня, и кто-то оказался переносчиком заразы. Император слег, стал бредить, метаться в жару. За ним ухаживал придворный медик Самсон.
По всей стране быстро разлетелись слухи о болезни государя. Армия, воевавшая на Востоке, словно застыла в ожидании: умрет базилевс или выживет? Военные действия против персов были парализованы.
Юстиниан выжил, болезнь его продолжалась недолго. Император-крестьянин обладал богатырским здоровьем. Кроме того, он не пил вина, не объедался, соблюдал посты, вкушал здоровую пищу. Организм выдержал удар, и вскоре самодержец пошел на поправку.
В отличие от него, Феодора оставалась здорова. Вероятно, царица ввела жесткий карантин и оттого спаслась. Зато квестор Трибониан, лучший законник империи, скончался во время эпидемии, как и множество других сановников.
…Новость о выздоровлении императора пришла в восточную армию. Офицеры отреагировали своеобразно. Они начали писать доносы друг на друга и на Велисария, обвиняя соперников в бездарности и измене.
Особенно усердствовал Иоанн Фага (Обжора), имя которого впоследствии часто встречается среди офицеров Западного и Восточного фронтов.
Чума продолжала мрачное шествие по земле.
Из Византии болезнь перекинулась в Иран, Италию и другие страны. Всё Средиземноморье было опустошено, причем Ромейская империя как более сложный организм пострадала сильнее, чем варварские племена. Византийцы жили в густонаселенных городах, и по ним пришелся удар чумы. Редконаселенные районы, где обитали германцы, славяне, болгары, пострадали значительно меньше. В Великую Степь болезнь вообще не проникла, и вскоре там возник Тюркский каганат.
Была и еще одна причина ослабления Византии. Чем сложнее система, тем трудней ее перестроить. Если гибнут чиновники, если рушится налоговая и армейская структура, если пустеют крепости, возведенные для охраны границ, а для оплаты уцелевших воинов нет денег из-за того что налогоплательщики вымерли, — это означает, что государство на краю пропасти. И всё же Юстиниан нашел новые кадры, смог восстановить боеспособность армии, пополнить казну и продолжить активную внешнюю политику. Железного императора ничто не могло согнуть.
7. ВЕРИТЬ ЛИ КЕСАРИЙЦУ?
Впрочем, возникают сомнения относительно размера ущерба, нанесенного чумой. Неужели всё оказалось так страшно, как описывает Прокопий? Может быть, наш писатель преувеличил, ведь это ему свойственно. Однако мы знаем, что чума возвращалась несколько раз, и о ней примерно в тех же выражениях писал Евагрий. Не меньшую катастрофу нарисовал сирийский автор, известный под условным именем Псевдо-Дионисий.
Правда, и это ничего не доказывает. Каждый человек воспринимает личное горе как невероятную трагедию. Так рождаются мифы о глобальных катастрофах, утонувших атлантидах и о «советских репрессиях». Можем ли мы воспринимать всё это некритически?