Юся и эльф
Шрифт:
Эльф не собирался лезть в малину.
Он ее подкармливал.
Ветчиной.
Доставал из кулечка тонюсенький ломтик, подцеплял его на вилку, двузубую, серебряную, и с поклоном протягивал малине. А та… сторожевое, чтоб его, растение, шелестела листьями, тянулась, обвивала ветчину нитяными побегами…
Благодать.
— Не мешаю? — поинтересовалась я, и малина стыдливо свернула листья.
По ее мнению, мое присутствие не то, что не требовалось, оно разрушало почти любовную идиллию. Правда, любили все разное — эльф малину, а та ветчину — но это уже детали.
— Извините, —
— Да уж… докармливайте.
Не хватало, чтобы голодная малина затаила на меня обиду
Эльф, вытряхнув остатки ветчины прямо в куст — малина аж затряслась от удовольствия — повернулся ко мне и замер.
Небось, красотой пораженный.
Неземною.
Я, как и советовала сестрица, молчала… выразительно молчала… в конце концов, чего тут еще скажешь, когда платье само за себя говорит, особенно — вырезом. Грета назвала его несколько смелым, но, если по мне, то был он совершенно безумным. И кружевная накидка, прихваченная мной в вялой надежде, что, если вдруг платье на выпуклостях моих не удержится — были они не столь уж выпуклы — то хоть совсем голой не останусь.
— И-извините… — эльф опустил взгляд и покраснел, на сей раз густенько.
Вот что с нелюдьми сила красоты творит.
— Что-то не так? — осведомилась я со всем возможным участием, но он решительно мотнул головой.
— Н-нет.
— Тогда пройдемте?
Вести его в дом не хотелось, но, во-первых, вряд ли он сам отвяжется, во-вторых, не соблазнять же его в кустах малины. Боюсь, она не поймет.
Шел он медленно, нога за ногу и у дверей остановился, вперившись в них взглядом, преисполненным тоски. А что, двери я починила. Петли новые навесила, так что выдержат в случае чего эльфийский напор. Должны, во всяком случае.
— Проходите, — велела я… пожалуй, тон выбран был не совсем верно, и эльф вздрогнул и голову в плечи втянул. На меня покосился и этак, по стеночке, в дом прошмыгнул.
Вот же… можно подумать, я его бить собираюсь.
— Здесь у нас прихожая, — я повернулась к нему спиной, позабыв, что там вырез был еще более смелым, и тоненькие шнурочки, скреплявшие две половины платья, если и могли что скрыть, то исключительно родинку на пояснице.
— А…
— Что? — я повернулась к эльфу.
— Н-ничего… п-прихожая… м-мило. Очень м-мило, — он от меня отодвинулся, насколько это вообще было возможно в тетушкиной прихожей.
Скажу сразу, у него не вышло.
— Там кухня… — я небрежно махнула в сторону кухни. — Смотреть станете? Или сразу в гостиную пройдем?
Взгляд его метался меж двумя дверьми, пытаясь, верно, угадать, какое из помещений предоставит большую свободу маневра.
— Кухня, правда, невелика… но если вы полагаете, что можно ставить эксперименты там… — я придвинулась, тесня эльфа к гостиной. И для полноты образа соблазнительницы говорила голосом низким, с придыханием.
Надо же… сработало… не так, конечно, как сестрица надеялась, но тоже неплохо.
— Н-на к-кухне? Эк…ксперименты?
Похоже, в ушастой этой голове не укладывалась такая простая мысль, что оборудовать собственную лабораторию не всякому по карману, а кухня от
Вот и славно.
— В… — он немалым усилием воли отвел взгляд… — в… г-гостиную п-пройдемте…
И не дожидаясь приглашения, в эту самую гостиную ускользнул. В кресло забился. Выставил перед собой любимую тетушкину статуэтку — гнома с секирой. Статуэтка была внушительной, отлитой из бронзы и подаренной старым тетушкиным поклонником.
— Ч-чудесный эк-кземпляр народного т-творчества, — эльф поднял статуэтку, заслоняясь гномом от меня. — Н-никогда н-не видел н-ничего п-подобного…
— Хотите, подарю? — поинтересовалась я в приступе щедрости.
А что? Гном был здоровым и имел отвратительную привычку перемещаться по гостиной, всякий раз оказываясь в новом, неожиданном месте. Да ладно бы просто оказываясь, так я ж о него или спотыкалась, или рукой задевала… в общем, синяков он мне наставил преизрядно. Выкинула бы давно, но Грете он нравился. Говорила, что папеньку напоминает… может, и так, но помнится, что папенька ее не был столь криворож и страшен.
— Спасибо… н-но как я м-могу лишить вас этого… п-предмета искусства? — все же врать эльф был непривычен.
Так мы и молчали… а что тут скажешь? Разве что…
— В общем, наверху еще спальни…
Пальцы, вцепившиеся в гнома, побелели.
— Осматривать будете?
— З-зачем?
— Как зачем? На предмет несчастных животных, над которыми здесь ставили эксперименты… — произнесла я, глядя прямо в зеленые эльфийские очи.
И губы облизала.
А что, помада у сестрицы на редкость поганая. Я вообще косметику не жалую, некроманту она ни к чему: нечисти все равно, а клиент, ежель перестараешься, не поймет. Вот и раздражала эта липкая гадость на губах… впрочем, эльф, похоже, истолковал все по-своему.
— Не надо спальню осматривать… — очень жалобным тоном попросил он.
— Тогда в подвал?!
Эль не покраснел — посерел. И уши его задергались. И гнома несчастного к сердцу прижал… отбиваться, что ли будет?
— Ясно, — я плюхнулась в кресло, при этом платье на шнурочках угрожающе затрещало. — Тогда что вы собираетесь предпринять в нашей ситуации?
Попыталась забросить ногу за ногу, но платье для этаких экзерсисов предназначено не было. Ткань натянулась, потянулась, и вырез из очень смелого стал просто-таки неприличным. Я несколько поспешно — роковые соблазнительницы так точно не поступают — расправила шарфик, жалея лишь, что кружево его было недостаточно плотной вязки. И вообще, надо было не кружевной брать, а теткин, шерстяной, в клеточку.
И теплее было бы…
— Я… — Эль поспешно вскочил. — П-пожалуй, п-пойду… я… уверен, что в-вы…
На меня он старательно не смотрел. А гнома держал на вытянутых руках.
— В-вы… н-не м-могли п-причинить вред животному!
— Я вас провожу, — я попыталась выбраться из кресла, что оказалось непростой задачей.
— Н-не стоит. Я… я сам…
Зря я вздохнула с немалым облегчением, подумав, что вот оно, получилось…
Почти получилось.
Он уже стоял в прихожей, когда с чердака донесся заунывный вой… душераздирающий… меня и то пробрало, да так, что из кресла не выбралась — выскочила.