Южное сияние
Шрифт:
Орли вспомнил о Карле Штуке. Этот гитлеровский атомщик, ставший ныне ученым-шпионом, видимо, нюхом чуял, что в лаборатории Кордато его атомному концерну будет чем поживиться. Он много дал бы, чтоб присутствовать при первой демонстрации Энергона. Да, это был знаменательный день. Орли никогда его не забудет. В этот день далеко за городом, в пустынном месте, у подножия горы Колло, Орли впервые выпустил из вакуума Энергона в пространство пучок мегонного луча. Эффект превзошел все ожидания его, Орли, и профессора Кордато.
На расстоянии нескольких метров луч Энергона в одно мгновение расплавил стальную пластину толщиной в два сантиметра. При этом на глазах у Орли, профессора Кордато, Алонзо Спиро и Вери Кордато увял небольшой кустик тамариска, подле которого
– Мегоны, достигающие скорости света, обладают большой способностью проникать в вещество. При этом в металле они сильно тормозятся, поток частиц бомбардирует атомы металла, энергия движения переходит при столкновении в тепловую энергию и последняя достигает очень высокой температуры. Все это происходит в тысячные доли секунды. Вот почему пластина наша накалилась и расплавилась в один миг.
Алонзо Спиро, присутствовавший при подобных опытах, с изумлением смотрел на расплавленную пластину:
– Значит лучи Энергона смогут плавить металл и в мартеновских печах?
– спросил он.
– Вполне, - ответил Кордато.
– А что произошло с углем, гранитом, с мышами и тамариском?
– Поток мегонов вызвал в антраците нагревание и превратил его в кокс, - объяснил Кордато.
– Хрупкость гранита и кокса, видимо, вызвана ослаблением сцепления молекул. Мыши оцепенели и увял кустик? Гм... Гаммакванты и радиоактивное излучение уубительны для всякой живой клетки. Но их действие должно сказаться впоследствии. А здесь... Скорее всего, я думаю, что в ионизированный воздух проник сильный заряд из аккумулятора Спиро...
Вери Кордато зачарованно смотрела на расплавленный металл, на сгоревший и рассыпавшийся уголь. Наконец, она приблизилась к Орли и сказала:
– Пройдет еще немного времени, и наша родина станет свободной. Вот тогда ваш Энергон, Орли, очень пригодится нашему мирному трудовому народу. Я уверена, что он будет творить чудеса!
Профессор Кордато ласково положил руку на плечо дочери:
– Ты права, Вери, - сказал он.
– Мегоний и Энергон действительно смогут в дальнейшем творить чудеса. С их помощью будет в мартенах плавиться металл, газифицироваться уголь в подземных пластах. Энергон будет дробить камни и прокладывать дороги в горах, рыть шахты. Прекращая рост клеток злокачественных опухолей, малые дозы излучения принесут человечеству избавление от таких тяжелых болезней, как рак... Нам с вами, друзья, надо только постараться, чтобы мегоний и Энергон не попали в руки людей, готовящих новую войну. В их грязных руках мегоний и Энергон могут превратиться в очень опасное оружие...
В тот день подле горы Колло он, Орли, в присутствии своего лучшего друга Алонзо Спиро и Вери Кордато, девушки, которую он крепко любил, дал клятву своему учителю, что никогда мегоний и Энергон не попадут в руки врагов мирного человечества.
Опыт у горы Колло был произведен утром на заре. Вокруг на расстоянии нескольких километров не было никого. О нем знали только четыре человека: Кордато, его дочь, Спиро и он, Орли. Никто посторонний о нем ничего узнать не мог, и тем не менее вскоре вокруг университетской лаборатории стали шнырять сыщики. Он, Орли, тотчас же предложил профессору Кордато немедленно перевести сейф с мегонием и Энергон в какое-нибудь потайное место, скрыть их и временно прекратить научную работу в лаборатории. Но Кордато уже трудно было оторвать от его опытов, которые с каждым днем давали все новые и новые поразительные результаты. Старый ученый не мог оставить свою работу, и, наконец, беда стряслась... Как хорошо, что он, Орли, в тот день,
С тех пор прошло больше года. Здесь в тюрьме его, Орли, били на допросах, ему выкручивали суставы, лили на голову ледяную воду, сажали на доску, утыканную гвоздями, но он вытерпел все эти нечеловеческие терзания и не сказал своим мучителям, где хранятся сейф с мегонием и Энергон, не сказал, над чем работал Кордато и что делал в лаборатории он сам.
Что же заставляло его молчать на допросах, в чем черпал он свою силу при этих страшных средневековых пытках?..
Перед глазами Орли из дымки прошлого вставало прекрасное, мужественное лицо отца, залитое кровью. Шестнадцать лет назад, когда ему, Орли, было всего лишь двенадцать лет, его отец, инженер Витторио Орли погиб на баррикадах в дни героической обороны столицы от контрреволюционных банд генерала Фланго... Он, Ролландо Орли, был единственным сыном у матери, и она решила уберечь его в годы жесточайшего террора флангистов, отвратить от него трагическую участь отца. Дочь состоятельных родителей, она употребила все свои сбережения, чтобы дать сыну образование, направить его помыслы к науке. Орли очень любил свою мать, но сейчас он не жалел, что она умерла пять лет назад. После гибели горячо любимого мужа, увидеть сына в тюрьме было бы для нее величайшей трагедией. Орли бережно хранил воспоминания о матери, но он помнил и об отце. Наука лишь на время вытесняла из его памяти героические картины борьбы народа за свою свободу. Он, Орли, гордился отцом и ненавидел тех, кто убил его. Попав в тюрьму, он решил погибнуть, но не отдать своего изобретения убийцам отца.
Рядом с дорогим образом отца вставал образ другого человека. Профессор Кордато!.. В этом честном и благородном ученом было много общего с отцом. Он мужественно держался на допросах, но первое же избиение свело его в могилу. У Кордато было больное сердце, оно не могло выдержать тех нечеловеческих мучений, которые перенес он, Орли, здоровый, молодой мужчина...
Вери!.. Орли закрыл глаза и ясно увидел свою чудесную Бери. Ее большие, лучистые глаза смотрели ему прямо в душу. Сколько в них тепла и света!.. Неужели он никогда больше не увидит ее?.. Как хорошо, что ей удалось скрыться. Но что с нею? Где она?.. Уже больше года ни она, ни Алонзо Спиро не дают о себе никакой весточки. Может быть их тоже арестовали?.. Хотя, вряд ли! Флангисты уже давно устроили бы ему очную ставку с ними, или попытались бы спровоцировать его на каких-то их "признаниях".
Но что же делать?.. Как уйти из этой проклятой тюрьмы?..
Орли вскочил и вновь зашагал по своей тесной камере.
– Раз! Два! Три! Четыре!..
Считать, считать шаги и ни о чем не думать. Он все равно ничего не придумает.
В коридоре послышались шаги. Загромыхал засов, щелкнул ключ в замке и со скрежетом открылась дверь.
Орли остановился и напряженно ждал. Вошел заключенный-раздатчик хлеба и бросил на койку кусок черного хлеба. Затем он отметил что-то карандашом в замусоленной тетрадке; глянул на Орли, незаметно подмигнул ему и, стрельнув глазами на хлеб, лежавший на койке, вышел из камеры.
Вновь загрохотала дверь. Орли остался один. Он настороженно смотрел на глазок в двери... Никого!.. Шаги замерли!..
Орли бросился к хлебу, разломил его и увидел крохотный кусочек бумаги, свернутый в несколько раз. Он подбежал к окну.
"Что это?... Почерк Вери!.. Откуда?.. Как?..".
Не читая записки, Орли настороженно посмотрел на дверь. Не провокация ли это?...
Орли впился глазами в записку:
"Мой драгоценный! Я и Алонзо здесь. Мы долго скрывались. Он был за границей, я - в деревне. Сейчас о нас уже немного забыли, и мы решили вернуться. Мы хотим помочь вам. Отвечайте через того же человека".