Южный полюс
Шрифт:
Одним из самых важных дел при снаряжении нашей экспедиции было подобрать хороших собак. Как я уже говорил, для успеха моего предприятия мне надо было действовать решительно и без промедления. Вот почему я на следующим день, после того как принял решение, уже был на пути в Копенгаген, где как раз в это время находились два инспектора гренландской администрации. У нас состоялись переговоры, и они взялись поставить мне в июле 1910 года в Норвегию сто самых лучших гренландских собак. Тем самым эта проблема была решена, так как подбором собак занялись сведущие люди.
Прежде чем продолжать рассказ о снаряжении экспедиции, хочу еще остановиться немного на собаках. Ведь в подборе упряжных животных, несомненно, заключалась главная разница между моей экспедицией и экспедицией Скотта. Мы уже говорили о том, что Скотт, основываясь на собственном опыте и опыте Шеклтона, пришел к выводу, что на Ледяном барьере маньчжурские пони
17. Пири (Peary) Роберт Эдвин (1856-1920) – американский полярный путешественник, адмирал (1911 г.). В 1892 и 1895 гг. пересек Гренландию. 6 апреля 1909 г. на собачьих упряжках достиг Северного полюса. (Прим. выполнившего OCR.)
Еще более веский довод в пользу собаки заключается в том, что маленькое животное гораздо легче преодолевает многочисленные хрупкие снежные мосты, без которых не обходится на барьере и на растрескавшихся ледниках. Если провалится собака, ничего страшного. Взял ее за шиворот, дернул хорошенько, и она опять наверху. Совсем другое дело пони. Сравнительно крупные и тяжелые, они, естественно, скорее проваливаются, и уж их вытаскивать – дело трудное и долгое. Конечно, если постромка не оборвалась и пони не лежит на дне трещины в 300 метров глубиной…
И еще одно очевидное преимущество: собаку можно кормить собакой. Можно постепенно уменьшать количество собак, забивать тех, что похуже, на корм тем, что получше. Таким образом их легче обеспечить свежей пищей. Наши собаки всю дорогу получали собачье мясо и пеммикан; поэтому они превосходно работали [ 18 ]. Если захочется нам самим съесть кусок свежего мяса, можно вырезать небольшое филе, не уступающее по вкусу лучшей говядине. Собаки менее разборчивы. Им бы только получить свою порцию, набросятся на тушу своего товарища – одни зубы от жертвы останутся. А после тяжелого дня и зубов не оставалось.
18. То, что собаки лучше всего должны усваивать именно собачье мясо, вполне понятно. И именно такое мясо будет содержать все наиболее необходимые им компоненты, причем в нужных пропорциях. (Прим. выполнившего OCR.)
Если от Ледяного барьера перейти к плато, то и вовсе нет сомнений в преимуществах собак. Они не только без труда проходят могучие ледники, ведущие к плато, они на весь путь годятся. А пони приходится оставлять у подножия ледника, чтобы дальше самим играть роль пони – сомнительное удовольствие. Судя по тому, что пишет Шеклтон, не может быть и речи о том, чтобы втащить пони на крутые трещиноватые ледники. Представляю себе, как трудно, должно быть, расстаться с упряжными животными, когда пройдена только четвертая часть пути! Лично я предпочитаю всю дорогу пользоваться тяглом.
С первой же минуты я понял, что самой опасной частью нашего похода будет начало – путь от Норвегии до Ледяного барьера. Только бы нам удалось достигнуть барьера, не потеряв собак, а дальше все будет в порядке. К счастью, все мои товарищи рассуждали так же, и общими силами нам удалось не только благополучно доставить собак в район работ, но и высадить их там на берег в гораздо лучшем состоянии, чем они были, когда мы их приняли. Что им жилось хорошо, видно из того, что в пути количество собак приумножилось. Для защиты их от сырости и жары мы на три дюйма выше основной палубы настелили добавочную из строганных досок. Благодаря этому настилу морская и дождевая вода, которая неизбежно
Мне до сих пор смешно, когда я вспоминаю сострадательные голоса людей, которых волновало «истязание животных» на «Фраме»; иные даже в газеты об этом писали. Вероятно, заступниками были мягкосердечные владельцы цепных собак…
Наряду с нашими четвероногими друзьями мы везли с собой и двуногого друга, не столько для серьезной работы в полярных областях, сколько для развлечения в пути. Речь идет о нашем кенаре Фритьофе. Это был один из многочисленных подарков, преподнесенных экспедиции, притом из числа самых приятных. Едва очутившись на судне, он тотчас начал петь и не прекращал потом этого занятия во время двух кругосветных плаваний в самых негостеприимных водах земного шара. Наверно, по полярному стажу он рекордсмен среди своих собратьев.
Позднее у нас появилась целая коллекция представителей животного мира: свиньи, куры, овцы, кошки и крысы. Да, к сожалению, не обошлось на борту и без крыс, этих самых отвратительных созданий и злейших вредителей, каких я только знаю. Но мы объявили им войну и очистили от них «Фрам» до выхода в новое плавание. Они проникли на судно в Буэнос-Айресе, и мы сочли вполне уместным там же их похоронить.
Экспедиция была стеснена в средствах, поэтому мне приходилось «семь раз отмерить», прежде чем решиться на тот или иной расход. Важную роль в полярном путешествии играет экипировка, и я считаю необходимым, чтобы экспедиция снабжала участников основной полярной одеждой. Если предоставить каждому решать эту проблему по своему усмотрению, боюсь, к концу путешествия у экипировки будет далеко неприглядный вид. Конечно, мне обошлось бы гораздо дешевле просто указать каждому, что он должен взять с собой в экспедицию из одежды. Соблазнительный путь, но тогда я лишился бы возможности проследить в нужной степени за качеством экипировки.
Наша полярная одежда не отличалась роскошным видом, зато была теплой и прочной. От своих щедрот, а точнее, со своих складов Хортен выделил нам множество отличных вещей. Я глубоко обязан нынешнему начальнику интендантской службы капитану Педерсену за любезность, с какой он меня принимал каждый раз, когда я приходил «грабить» его. Через него я получил около 200 шерстяных одеял. Только не представляйте себе нарядную постель вроде тех, какие можно увидеть на витрине мебельного магазина, с легкими белыми шерстяными одеялами – такими легкими и пушистыми, что, несмотря на их толщину, кажется, они сейчас улетят по воздуху. Нет, не такие одеяла получили мы от капитана Педерсена. Да мы и не знали бы, что с ними делать. Одеяла, выданные нам интендантством, были совсем иного рода. Цвет… Что ж, его вернее всего будет назвать «неопределенным». И они отнюдь не производили впечатления одеял, способных взлететь вверх, если их выпустить из рук. Нет, это были весьма земные одеяла, свалявшиеся и спрессованные в толстую плотную массу. С незапамятных времен они служили нашим доблестным военным морякам, и я вполне допускаю, что некоторые из них могли бы поведать страшные истории о пережитом ими во времена Турденшолда [ 19 ]. Получив это сокровище, я первым делом отправил его в красильню. Окрашенные в ультрамариновый цвет, или как он там еще называется, они преобразились до неузнаваемости. От военного прошлого не осталось и следа.
19. Торденшельд (Tordenskjold) Петер (настоящая фамилия Вессель – Wessel) (1691-1720) – датский флотоводец, вице-адмирал (1719 г.), нанес ряд поражений шведскому флоту в 1700-1721 гг. До 1814 г. Норвегия была датской провинцией, а в 1814 г. передана Швеции.
В примечании переводчика книги «Южный полюс» М.П. Дьяконовой (1937 г.) указано: «Турденшельд – знаменитый норвежский адмирал начала XVIII в.». (Прим. выполнившего OCR.)
Я намеревался пошить из этих двухсот одеял полярную одежду. Но как это сделать? Вряд ли будет разумно сразу взять да сказать портному, что это за материал. Какой же мастер возьмется шить одежду из старых одеял! Тут надо что-то придумать. Я разыскал одного добросовестного, искусного мастера и попросил его прийти ко мне. Горы одеял делали мой кабинет похожим на склад шерстяных тканей. И вот явился портной.
– Это и есть ваша материя?
– Да, она самая. Только что поступила из-за границы. Чертовски повезло. Случайная партия по дешевой цене.