Южный поток – forever!
Шрифт:
Ополоснув лицо холодной водой, Фанис, за неимением расчески, пригладил влажными руками волосы и снял с крючка свежее полотенце. На удивление, выглядел он в зеркале вполне сносно. Его похитители знали толк не только в том, как кого-то умыкнуть, но и в фармакологии.
– Ну что? – показался в двери водитель. – Готов?
– Смотря что у нас следующим пунктом программы.
– Я думаю, следующий пункт тебе понравится, – хмыкнул водитель. – Идем! А то тебя уже заждались.
– Девушки из кордебалета? – спросил Фанис, вешая полотенце.
– Да нет, с девушками у нас тут напряженка…
Водитель провел Фаниса к трапу, они поднялись на следующую палубу.
Здесь и коридор был пошире, и потолки повыше. Повернув, водитель через несколько метров подошел к двери и распахнул ее:
– Прошу!
78
Остановившись в просвете между контейнерами, Виктор прислушался. Его молниеносные маневры явно сбили пару следопытов в инфракрасных очках с толку, и те отстали. Зато Виктор вдруг услышал шаги с другой стороны. Кто-то, выскочив в проезд, метнулся к тому самому просвету, в который только что нырнул Виктор.
Добежать до его конца Виктор не успевал. Поэтому он развернулся боком и приготовился. Преследователь действовал по шаблону. Приблизившись к просвету, он метнулся к контейнеру, прижался к нему спиной, держа двумя руками перед собой пистолет, а потом резко подался к проему, одновременно развернувшись к нему лицом.
Ширина просвета не позволяла использовать сложные приемы рукопашного боя, и Виктор просто выбросил снизу вверх свой левый кулак. У каждого бойца есть коронный удар. Причем определяется он вовсе не безукоризненным техническим исполнением, а анатомией. Удар Виктора снизу вверх левой инструкторов рукопашного боя приводил в негодование, поскольку никакого такого удара, по их мнению, не существовало, и вообще технически это был не удар, а сплошное недоразумение. Но когда Виктор этим неправильным с точки зрения бойцовского искусства ударом ловил на встречном движении противника, схватка автоматически прекращалась.
Кулак Виктора змеей метнулся к лицу преследователя и соприкоснулся с его челюстью. И тот, словно подкошенный, рухнул в проезд, даже не успев ничего сообразить. Выглядел поверженный противник как клон следопыта, которого Виктор мельком видел в просвете. Его странного вида пистолет с глухим стуком выпал на асфальт, но хватать его Виктор не стал. Воевать с греческими спецслужбами в его планы не входило. И он просто бросился прочь…
79
Фанис Апостолакис вошел в просторную современную кают-компанию. На большом столе друг напротив друга стояли два накрытых крышкой прибора. Между ними поблескивали стаканы и бутылка метаксы. Запах стоял просто восхитительный, так что Апостолакис невольно сглотнул.
– Добрый вечер, Фанис! – послышалось слева на греческом.
Апостолакис быстро повернул голову и увидел человека с записей камер наружного наблюдения «Аквариуса». Тот был одет в светлые брюки и тенниску, на губах играла легкая улыбка.
– Здравствуйте… – кивнул Апостолакис.
– Прошу! – кивнул человек с записи и двинулся в обход стола.
Отодвинув стул, он присел и улыбнулся немного замешкавшемуся Фанису:
– Ну же! Мне рассказали, что вы не робкого десятка.
Фанис уселся напротив. Человек с записи потянулся к бутылке, откупорил ее и плеснул в стаканы метаксы. Апостолакис молча за ним наблюдал. Это был, несомненно, тот самый человек, который разговаривал с ним по телефону. Однако теперь от грубоватой манеры ведения разговора не осталось и следа.
– Прошу! – кивнул человек с записи.
Взяв свой стакан, он легонько чокнулся с Фанисом:
– За знакомство!
– Да мы ведь вроде знакомы… – проговорил Фанис.
– Ну, это было не совсем то! – лукаво улыбнулся человек с записи. – Меня зовут Стаматис.
– Стаматис? – переспросил Фанис.
Сидящий перед ним человек говорил на греческом идеально, но эллином не был точно.
– Да! Во всяком случае, так меня называют друзья. А вы ведь тоже мой друг, Фанис!
Сказав это, Стаматис пригубил метаксы и снял со своей тарелки блестящую крышку. Фанис последовал его примеру. Перед ним оказался гарнир с огромным куском мяса и салатом.
Возрожденный к жизни неизвестными капсулами организм Апостолакиса был не в силах сопротивляться этому великолепию, и Фанис, не говоря ни слова, набросился на еду. Стаматис, с улыбкой поглядывая на него, принялся за свою порцию.
Он дождался, пока Апостолакис утолит первый голод, и только потом вежливо поинтересовался:
– Ну как вам телятина?
– М-м! – только и проговорил Фанис.
Стаматис аккуратно промокнул губы салфеткой, пригубил метаксы и продолжил медленно есть. Фанис Апостолакис смел с тарелки все и с блаженной улыбкой откинулся на спинку. Стаматис управился со своей порцией на пару минут позже.
Снова аккуратно промокнув губы, он бросил салфетку на стол и кивнул в угол кают-компании:
– Предлагаю переместиться в кресла!
Фанис Апостолакис не без труда повернул голову, но кивнул:
– Не возражаю!
Стаматис прихватил свой стакан с бутылкой, Фанис – свой, и несколько секунд спустя они уже развалились в креслах, стоящих по бокам невысокого столика. На нем стояла пепельница и лежали сигареты.
– Прошу! – сказал Стаматис, протянув Апостолакису пачку.
Тот благодарно кивнул и взял сигарету. Закурив, они около минуты сидели молча, потом Фанис сказал:
– Честно говоря, никогда не думал, что с похищенными могут так обращаться…
– Ну что вы, Фанис! – улыбнулся Стаматис, аккуратно стряхивая пепел. – Вы не похищенный, вы гость!
– Чей? – быстро спросил Апостолакис.
– Об этом мы сейчас поговорим… – Пару минут спустя, когда Фанис затушил окурок сигареты, Стаматис долил в стаканы метаксы и кивнул: – Если вы готовы, я могу вам все объяснить…
– Я не то что готов, я просто изнываю от нетерпения! – проговорил Фанис, хватая свой стакан.
– Ну тогда не буду вас больше держать в неведении… – улыбнулся Стаматис. – Вы, Фанис, гость «17 ноября»…
80
Вырубив одного из преследователей, Логинов промчался по просвету, сместившись в сторону, нырнул в следующий и увидел за ним причальную стенку. Над ней возвышался нос какого-то судна. Несколько секунд спустя Виктор уже выскочил к нему.
Судно и так было немаленьким, плюс на прикол его поставили без какого-либо груза, из-за чего осадка стала еще выше. Даже при «альфовской» выучке подпрыгнуть на четыре метра, чтобы ухватиться руками за борт и перевалиться на палубу, было нереально. Стоящие по бокам суда оказались не намного ниже, при этом никаких трапов видно не было.