Южный поток – forever!
Шрифт:
И Виктор начал поспешно стягивать с себя промокшую одежду. Особого неудобства от плавания в ней в воде он не испытал. В «Альфе» с боевой выкладкой в пятьдесят килограммов он привык нырять и в огонь, и в воду.
Быстро освободившись от одежды, Виктор наклонился и вытащил из карманов телефоны – два мобильных, которые он использовал для связи с Апостолакисом и Долгих, и спутниковый, кодированной связи. Все они промокли и признаков жизни не подавали. Логинов хорошо помнил ценный совет знакомого из управления радиоэлектронной разведки, данный еще на заре поголовной «мобилизации»:
Виктор быстро последовал первой части совета и, связав мокрую одежду в узел, метнулся в правую часть надстройки. Оставленные на корме следы делали его пребывание на борту небезопасным. Поэтому Виктор осторожно выглянул в боковую дверь и посмотрел в сторону причальной стенки.
Не увидев ничего подозрительного, он метнулся к борту и бесшумно перепрыгнул на соседнее судно, имевшее чуть более низкую осадку. Нырнув в его надстройку, Виктор пробрался к двери противоположного борта и опять высунулся наружу. Следующее судно оказалось повыше. Однако особого труда забраться на его борт для Виктора не составляло. Убедившись, что с берега его видеть никто не может, он несколько секунд спустя уже благополучно десантировался на соседнюю палубу.
За время его одиссеи по судам подошвы легких туфлей высохли и мокрых следов уже не оставляли. И Виктор решил, что пора бросать якорь. Нырнув в надстройку, он свернул к трапу и быстро поднялся на самый верх…
83
– Хороший вопрос! – повторил Стаматис. – Просто отличный! И это подтверждает, что мы в вас не ошиблись, Фанис!
– В каком смысле? – посмотрел на собеседника Фанис Апостолакис.
– В прямом, конечно! – пожал тот плечами. – Мы ведь поменяли не только организационные принципы «17 ноября». Мы решили и пропагандистскую часть обновить. Раньше «17 ноября» после каждого теракта выступала с декларацией. На каком-то этапе это себя оправдывало. Но пришло время поменять и это. В общем, мы решили, что в современных условиях лучше всего будет работать репортаж…
– Репортаж? – невольно переспросил Фанис.
– Да. Подробный репортаж с места события! В котором будет от начала до конца последовательно описан весь теракт! Согласитесь, это намного креативнее!
– Да, – кивнул Фанис, – что креативнее, это точно… То есть вы хотите сказать, что решили поручить роль репортера именно мне?
– Да, Фанис! – снова чокнулся с Апостолакисом Стаматис. – Именно вам! Ведь лучший в этом деле именно вы!
– Понятно… Я, конечно, благодарен и все такое, но…
– Вас что-то смущает? Если вы боитесь обвинения в соучастии, то, могу вас заверить, совершенно напрасно! Вы ведь были похищены, а не согласились за это взяться по своей воле!
– Да, конечно… – кивнул Фанис. – Но зачем тогда нужна была вся эта затея с вашим звонком?…
Стаматис уставился на Апостолакиса с веселым изумлением.
– А зачем накануне премьеры какого-нибудь фильма в газетах появляются сообщения, что исполнительница главной роли подвернула ногу, сделала аборт или напилась вдребезги и учинила скандал в ночном клубе?
– Промоушн? – вздохнул Фанис.
– Конечно! Я же вам говорю, что мы решили идти в ногу со временем. Мы ведь не маньяки, которые убивают людей ради удовольствия или в угоду своим извращенным первобытным инстинктам. Посредством наших акций мы стремимся воздействовать на общество. Поэтому и решили использовать новейшие информационные технологии для достижения максимального результата! А также привлечь лучших специалистов в этой области! То есть вас!
84
Поднявшись по трапу на самый верх, Виктор прошел по короткому коридору и оказался на мостике судна. Его большие панорамные окна снаружи покрылись грязными разводами, так что заметить Виктора с берега невооруженным глазом было практически невозможно. Однако он помнил об инфракрасных очках, поэтому схитрил.
Быстро осмотревшись, Виктор отыскал оторванную от какого-то шкафчика тонкую металлическую дверцу с тонкими прорезями в верхней части. Осторожно прокравшись на корточках к передней части мостика, Виктор поставил дверцу в полуметре от окна и только после этого поднялся во весь рост.
Теперь, даже если с берега смотрели прямо на него, инфракрасные очки какое-то время были бесполезны, поскольку дверца выполняла роль теплового экрана. Прячась за ней, Виктор через прорези выглядывал на берег.
Особого оживления там не наблюдалось, но слева, ближе к тому месту, где Виктор нырнул в воду, промелькнула пара силуэтов. Не дожидаясь, пока дверца нагреется от тепла его тела и покроется в инфракрасном диапазоне предательскими светлыми пятнами, Виктор быстро присел и ретировался к задней части мостика.
Дверцу он запихнул в рундук, после чего подхватил узел со своей мокрой одеждой и направился к трапу. Спустившись по нему на жилую палубу, Виктор прошелся вдоль дверей кают членов экипажа. Почти все они оказались открытыми, и вскоре Виктор отыскал подходящую сухую одежду. Мало того, на столе в одной из кают стояла недопитая бутылка метаксы. Вообще-то в это время суток Логинов предпочитал родную русскую водку, но в Греции она была дефицитом.
Отвинтив колпачок, Виктор на всякий случай принюхался, после чего, запрокинув голову, вылил содержимое бутылки прямо в пищевод. По желудку почти сразу разлилось приятное тепло. Виктор со своим узлом спустился на главную палубу и, приоткрыв одну из дверей надстройки, прислушался.
Слева с причальной стенки доносились какие-то звуки. Там потерявшие след ищейки тщетно искали Виктора. Он мог попытаться под шумок, прыгая с судна на судно, уйти еще дальше, но решил этого не делать. Оторваться от погони, чтобы потом снова попасть в поле зрения наблюдателей, было бы верхом глупости.
Поэтому Виктор аккуратно прикрыл дверь и двинулся на поиски входа в машинное отделение. В отличие от надстроек пассажирских судов, надстройки грузовых занимали совсем небольшие площади, так что вход в машинное отделение Виктор отыскал, не пройдя и пяти метров.