Южный поток – forever!
Шрифт:
Примерно через полминуты шаги одного из следопытов приблизились вплотную. Оперативник осторожно протиснулся с наружной стороны бойлера и заглянул за него. В этот момент их с Виктором разделяло всего несколько сантиметров. Однако стальные стенки бойлера и сами по себе служили экраном, плюс снаружи они были покрыты специальным теплоизоляционным слоем. Так что увидеть засевшего внутри Виктора при помощи инфракрасных очков просунувшийся к стенке оперативник не мог никак.
Убедившись, что за бойлером никого нет, он протиснулся обратно, обошел бойлер спереди и полез наверх, к люку. Логинов, в первый миг напрягшийся, ухмыльнулся. Люк, венчавший бойлер сверху, был прикручен двумя или около того десятками болтов. Забравшийся наверх оперативник окинул люк быстрым взглядом и тут же спустился на палубу.
Логинов замер, но оперативник сразу же двинулся дальше. Тут Виктор расслабился уже окончательно. С этим самым бойлером ему здорово повезло. Он представлял собой поставленную на попа цистерну раза в два подлиннее бочки для кваса и раза в полтора потолще. Внутри проходили змеевики тонких паровых труб. Наверное, незадолго до постановки «Гераклиса» на прикол этим самым змеевикам решили провести ревизию, для чего отвинтили небольшой смотровой лючок в нижней части бойлера. Просвет между палубой и днищем составлял всего около тридцати сантиметров, так что для того, чтобы обнаружить отверстие лючка, нужно было лечь на палубу. Оперативник сделать этого не догадался, сам же лючок, имевший прямоугольную форму, Логинов втащил в бойлер и прикрыл им отверстие сверху.
И теперь, лежа на нем, он дожидался, пока следопыты в черном закончат осмотр…
97
Стоя у открытого иллюминатора санузла яхты, Фанис Апостолакис прислушивался к малейшим звукам минут десять, однако, где находится вахтенный, так и не понял. Дальше терять драгоценное время было бессмысленно, и Фанис принялся разминаться. Плавал он отлично и мог держаться на воде часами, чем изводил своих подружек, с которыми иногда ездил отдыхать. Однако по осеннему времени организм должен был очень быстро переохладиться. А это было чревато, будь ты хоть просто отличным пловцом, хоть самим олимпийским чемпионом.
Поэтому разминался и разогревался Фанис довольно долго, около пяти минут. После этого он снова высунулся в иллюминатор и попытался все-таки установить местоположение вахтенного. Сделать этого не удалось, как и в предыдущие разы. И тогда Фанис, уцепившись за откинутый к стенке иллюминатор, осторожно просунул в его проем ноги.
Эта операция потребовала немалой ловкости. Плюс к этому проем был настолько узким, что, протискиваясь в него, Фанис Апостолакис ободрал себе не только бока, но и живот. В конце концов ему удалось выскользнуть наружу целиком. Удерживаясь руками за нижний край проема иллюминатора, Фанис распрямился во весь рост, так что его ноги оказались в воде по колено. После этого он выдохнул, разжал руки и скользнул вниз, стараясь не выдать себя всплеском.
Это Фанису удалось, однако вода оказалась намного холоднее, чем он думал. Едва Фанис ушел в нее с головой, как у него перехватило дыхание. Вынырнув, он распахнул рот и сделал несколько инстинктивных вдохов. После чего осторожно развернулся и, загребая одной рукой, поплыл вдоль борта в сторону кормы.
Несмотря на сковывающий холод, Фанис контролировал каждое свое движение. И именно это его и спасло. Приблизившись к корме, он сперва различил торчащие на фоне неба толстые удочки, а потом вдруг увидел и срезанный силуэт человека.
В голове Фаниса словно петарда взорвалась. Мигом сообразив, что вахтенный совмещает приятное с полезным, он остановился, подался к борту и медленно поплыл обратно. То, что вахтенный рыбачил на корме, мгновенно перечеркнуло весь его план. И теперь Фанису нужно было очень быстро решать, куда плыть, пока неизбежные в скором времени судороги не лишили этот вопрос какой-либо актуальности.
Стараясь не выдать себя ни единым всплеском, Апостолакис пробрался вплавь вдоль борта яхты и наконец оказался возле ее носа. Едва вынырнув из-за него, Фанис сразу же увидел стояночные огни какого-то суденышка. Оно дрейфовало в море впереди слева по борту яхты. Никаких других плавсредств в этой стороне не было, так что Фанису даже не пришлось колебаться.
И он тут же поплыл, но пока что не по направлению к огням, а прямо по ходу яхты, чтобы ее корпус закрывал его от вахтенного. Вода была не то что холодной, а просто обжигающе ледяной. Фанис Апостолакис не был силен в гидрографии, но тут сообразил, что к Пирею, на его несчастье, из самых глубин Средиземного моря вышло какое-то течение.
Поначалу Фанис старался плыть максимально осторожно, чтобы не насторожить вахтенного малейшим всплеском. Ведь над водой звуки разносятся на гораздо большее расстояние, нежели над землей. Однако уже через пару минут Фанис начал замерзать. Руки превратились будто в две ледяные чушки, ног он вообще почти не чувствовал. Оглянувшись на яхту, Фанис решил, что двум смертям не бывать, и перешел на более энергичный стиль.
Не сразу, но это дало свои плоды. Отогревшиеся руки отозвались легким покалыванием в кончиках пальцев. В ноги же словно воткнули тысячи иголок. Фанис периодически оглядывался на уменьшающуюся в размерах яхту. Сперва он видел только ее нос, потом над ним постепенно выросла надстройка со скошенной назад мачтой и неподвижно застывшей рейкой радара. Теперь же Апостолакис видел все палубы. И, на его счастье, они были абсолютно пустынными.
В какой-то момент Фанис решил, что удалился на вполне достаточное расстояние, и тут же свернул влево. Стояночные огни небольшого суденышка, казалось, горели прямо над водой. Судя по всему, это был небольшой прогулочный катер. Однако Фанису было все равно. Он был согласен даже на резиновую лодку.
Загребая руками в стороны и энергично работая ногами, он развил достаточно приличную скорость. Одинокие стояночные огни быстро приближались, и в какой-то момент в душе Фаниса даже заиграли фанфары. Он прикинул, что таким темпом доберется до катера минут за пять-семь, десять – максимум. Однако прошло сперва пять минут, потом еще пять, а стояночные огни невидимого катера оставались все такими же недостижимыми.
Вернее, они словно играли с Фанисом в догонялки. По мере того как он приближался, эти самые проклятые огни отдалялись примерно на то же расстояние. Тут Апостолакис сообразил, что он, не будучи профессиональным мореходом, просто допустил дилетантскую ошибку при определении расстояния. На самом деле спасительный катер дрейфовал намного дальше, чем представлялось Фанису.
Но это было еще полбеды. Худшее заключалось в том, что Фанис начал переохлаждаться. Согревшиеся было от интенсивной работы руки и ноги постепенно становились словно ватными. Темп резко упал. Апостолакис прикладывал огромные усилия, чтобы заставить конечности работать, но и амплитуда, и частота гребков неумолимо снижались. Но самое плохое заключалось в том, что Апостолакис вроде как перестал мерзнуть, зато начал ощущать приступы приятной сонливости.
Фанис понимал, что это начало конца. Сопротивляемость организма в холодной воде очень быстро иссякает. И если человек не прошел специальной длительной подготовки, ему отведено всего полчаса на то, чтобы выбраться на сушу или кануть на дно…