Южный шторм
Шрифт:
Филлис, вопреки стараниям главы его гвардии, вырос в типичного лорда-управленца, избегающего драк и риска. Он относился экономно не только к своей, но и чужой крови, никогда не дрался на дуэли и не давал поводов. От ненужных конфликтов герцогство уберёг элит-офицер Алайн с лицом, изобильно испещрённым шрамами былых битв. Казалось, жестокий повар когда-то порезал на нём морковь словно на разделочном столе, нимало не заботясь, что это лицо живого человека. Морщины, неизбежные для мужчины за сорок, внесли разнообразие в причудливый рельеф кожи.
За два десятилетия сравнительно мирной жизни
– Не скрою, мне неприятен визит синьора Алайна, и я не пытаюсь скрыть истинные чувства под завесой дипломатического протокола.
– Хорошо, синьор герцог. Тогда предлагаю расставить всё на свои места, – Алекс переступил с ноги на ногу и машинально положил руку в перчатке на эфес шпаги. Прикосновение к привычному предмету обычно действовало успокаивающе на него самого, других – отрезвляло, мало кто пережил схватку с князем.
Горг не предложил ему присесть, отчего напряжение сгустилось ещё более. Нет сомнений, Филлису, заявись он один, Мейкдон пожал бы руку и усадил рядом, а лакеи развили бы угодливую суету вокруг дорого гостя в стиле «чтоизволите».
– Говорите прямо, князь. Злые языки называют вас моим кровным отцом.
Алекс коротко кивнул, наблюдая за сыном. До чего силён контраст между единоутробными братьями! Старший Иэрос всегда говорит округло, внимательно отслеживая реакцию визави. Трудно догадаться, что за мысли роятся в его кривой голове. Горг, воспитанный Мейкдонами из боковой линии, сохранил слишком многое от фактического родителя, в том числе неистребимую прямоту северных горцев. Если считает, что нужно сказать правду – скажет, даже если эта правда не понравится кому-то. А уж внешнее сходство подогревает сплетни до предела. Достаточно располосовать лицо, и герцог окончательно будет выглядеть моделью рисунков, оставленных покойной Эльзой Мейкдон в память о её коротком и бурном романе с юным легионером Алайном.
– Злые языки могут трепать всё, что угодно. Но я действительно останавливался в этом замке за девять месяцев до вашего рождения.
– Отплатив отцу за гостеприимство подлым образом.
– Трудно назвать гостеприимством арест, – встрял Филлис и тут же получил обжигающие взгляды с двух сторон: не лезь не в своё дело.
– Оставьте ваши предположения при себе, синьор князь. Ровно также я отношусь к порочащим сплетням, что после моего рождения отец интересовался не женщинами. Это Иэрос легкомысленно зовёт вас родственником, намекая – отец его брата ему не чужой. Для меня же это равносильно объявлению бастардом.
– И лишению прав на герцогскую корону, – снова влез навязчивый Филлис. – Синьоры, в жизни бывает разное. Гораздо важнее, чем это дело считается, нежели является на самом деле. Горг Мейкдон – законный правитель Майрона. Надеюсь, у присутствующих нет возражений? Следовательно, он рождён от покойных герцога и герцогини Мейкдон.
Фиолетовый чуть успокоился.
Алекс в согласии склонил голову. Его невоинственный сюзерен, лысоватый и очкастый уже к тридцати годам, выиграл эту битву единственным словесным выстрелом. Вот кого нужно было отправить за океан увещевать блудного законного сына, пусть такое поручение герцогу не по чину.
Филлис продолжил гнуть своё, увидев, что стрелы попадают в цель.
– Завтра приедет синьор Иэрос. Убедительно прошу вас, герцог, вытерпеть присутствие тея Алайна. Угрозу с юга триумвирату не отвратить без военной силы. Так что нам необходимо выслушать компетентное мнение.
– Потерплю уж. Откровенно говоря, я годами не вспоминаю о той истории. Но ваш приезд… – Горг красноречиво развёл руками. Мол, вы же отдаёте отчёт в своей бестактности.
– Понимаю. И, тем более, не навязываюсь в папаши. Будем считать щекотливый разговор оконченным, – поддержал Алекс.
Герцог вдруг вспомнил о роли гостеприимного хозяина.
– Лакеи покажут вам комнаты. Продолжим разговор в саду, туда же подадут обед.
Он проводил их до половины коридора. Алекс, убедившись, что Филлис перешёл под опеку замковой прислуги, шепнул Горгу:
– Надеюсь, комната будет другая.
– Конечно, – живо откликнулся тот. – Памятную вам я распорядился заложить кирпичом и раствором.
– Воля ваша… – под влиянием непонятного порыва, князь ещё раз ковырнул старую семейную рану. – От Эльзы остались картины. Вы разрешите взглянуть?
Горга передёрнуло.
– Почти ничего не осталось. Обнажённые мужчины… – он промолчал о несомненном сходстве некоторых портретов с гостем и с ним самим. – А также женщины. Не хочу подливать масло в огонь дурных пересудов.
– Вы распорядились их уничтожить?
– Нет. Сжёг своими руками. И сам бросил занятия живописью, как только смог повелевать в замке, не слушаясь регента. Повторю: я бросил думать о той постыдной истории, зачем вы снова ворошите прошлое? Всё забыто. Всё кончилось.
– Да, синьор герцог.
Но те, кто вправду забыл, не нервничают столь явно, не сжигают улики и не замуровывают комнаты кирпичом.
Глава вторая
Рикас мчался впереди.
Ему казалось, что он несётся как тигр, учуявший добычу. Айне, едва поспевавшей вслед, пришло сравнение со вспугнутым молодым оленем, который скачет незнамо куда, возможно – к охотничьим номерам, где стрелки уже взвели ружья. Непонятно же, сколько народа в субмарине, какое у них оружие.
Грохот металлических набоек на сапогах звуком напомнил маленькое землетрясение. Защитники Арадейса сбежали вниз. Увиденное в мутном свете рождающегося утра Рикасу решительно не понравилось.
Лодка не углубилась в бухту, а притёрлась к кранцам у пристани близ заставы, где укрыты лебёдки заградительных цепей. Пират шагнул на берег и поймал швартовочный конец. Канат обвился вокруг причального кнехта, другие искатели приключений высыпались на палубу из люка. Кто-то из нападавших услыхал звуки галопа, издаваемые отрядом Рикаса. Больше поддерживать скрытность не имело смысла. Пираты открыли пальбу из винтовок, прыгали на пристань, там искали убежища среди канатных бухт, бочек и прочего хлама. Команда субалтерна открыла огонь. Первые пули щёлкнули по корпусу субмарины.