З.Л.О.

Родился в 1972 г. в пос. Клюевка (Бурятия).

В 1998 г. окончил Московскую государственную академию физической культуры. С 2001 по 2019 г. работал в вузе начальником отдела службы безопасности.

С 2016 г. член Интернационального Союза писателей.

Стиль творчества – психологические триллеры.

Публикации: сборники рассказов «Охотники за призраками» (1996), «Я несу вам мир» (2008), романы «Медведица» (2010), «Отчуждение» (2011), «3. Л. О.» (2012), афоризмы «Кладезь мудрости дурака» (2013), She-bear («Медведица» на английском языке в серии «Библиотека премии Набокова», 2016), «Медведица» (в сериях «Писатели русского мира», «Русский национальный бестселлер», 2019).

В 2019 г. награжден благодарственным письмом за выдающийся вклад в российскую и мировую культуру и медалью

В том же году награжден дипломом «Писатель года».

Лауреат Международной премии по литературе им. Кафки за крупный вклад в российскую (мировую) литературу.

Сайт автора www.keldushov.ru

Он шел по залесью широким охотничьим шагом, вернее, волчьей походкой. Сто метров шагал, сто метров бежал. И так уже прошли сутки. Он торопился, необходимо было успеть до Выброса добраться до своей берлоги. Такой маленький бункер, скрытый среди ядовитой полыни, вход в который знал только он. Вернее, о самом военном объекте знали все. Но вот о том, что в километре находился обособленный командный пункт, – только он. Его местонахождение открыл ему Доктор. Откуда тот про него прознал, неизвестно. Да ему и неинтересно. Главное – он был, и чужой в него проникнуть не мог: ни монстр, ни человек. Против монстров он установил перед люком растяжки из гранат и противопехотные мины. Против людей – хитрые артефакты, отводящие глаза, о существовании которых также подсказал Доктор. Да и аномалии помогали, которых в данной местности было более чем предостаточно. Жарница, головомойка, разрыв, давилка, разметайка – и это не полный всех их перечень. Одни были видимыми, другие – невидимыми, третьи – осязаемыми, четвертые вообще ничем нельзя было обнаружить, даже ПК. И лишь он знал, как их миновать. Это была шарада шагов в строгой последовательности, опять же, открытый Доктором секрет. Только было странно, почему они не меняли месторасположения после каждого Выброса. Это даже для него оставалось загадкой. Хотя в Зоне странностей хватало. Хватало с излишком.

Завтра в обед случится очередной Выброс, и ему необходимо будет одолеть пятьдесят километров изнурительного пути. Дорога хоть была относительно безопасной, не считая активизировавшихся перед Выбросом аномалий, но он осязал их шестым чувством и разумно обходил стороной. Иногда, когда сомневался, перед тем как сделать шаг, бросал болты, что не раз спасало ему жизнь. Ведь сомнение – также скрытая защита организма, не уступающая шестому чувству. Но зато мало встречалось мутантов. За все время пути от Свалки он убил лишь одного ежа-мутанта. И то ради предостережения, тот вяло брел к центру и не обращал на человека никакого внимания. Но ядовитые иголки, которые тот умел метать как дротики, и довольно метко, подозрительно шевелились, это и послужило сигналом к действию. Лучшая поговорка в Зоне: хороший мутант – это мертвый сталкер. Сей смысл разъяснял, что хороших мутантов в природе не бывает, а тот, кто полагается на их доброту, – смертельно заблуждается. Довольно убедительный довод, тем более что пока он умирать не собирался. Он, не целясь, навскидку выстрелил ему в голову. И попал в глаз. Что тут говорить, сказывается многолетний опыт ежедневных тренировок стрельбы по живым мишеням. Да и как мазать в Зоне, где цена промаха – твоя жизнь.

Взгляд наткнулся на трухлявый пень, рядом с которым лежало огромное срубленное дерево. Знакомый ориентир. Это означало, что основная часть пути успешно пройдена. Дерево словно предлагало, так заботливо, ласково: давай, путник, присядь на меня, отдохни, ведь ты так устал. Но нет, его не проведешь, знал он эти навеянные чары. Сядешь и никогда уже не встанешь. Дерево это – всего лишь морок, облако снотворной пыли: попадаешь внутрь – и баиньки. А пень тем временем из тебя все живые соки выпьет. Это было видно по человеческим и животным белеющим костям, и то, если сильно приглядеться. Потому что пень их эффектно маскировал под сломанные ветки. Сильный мутант и, главное, неистребимый. Или кажется неистребимым, хотя и довольно успешно. Он в прошлый раз поливал его из автомата, целый магазин истратил – и ничего, никакого результата. Пули от него отскакивали как от бронированной двери. Видно, его окружала пулестойкая аномалия или сам состоял из твердого вещества. Кто знает, а проверять не хотелось, может, у него были припасены еще какие-нибудь неприятные секреты для чересчур любопытных. Ладно, выяснением подробностей он займется позже, как-нибудь в другой раз. Тщательно поразведает, внимательнее оглядится вокруг. Может, что и обнаружит. Какой-нибудь дорогой артефактчик. Любит Зона прятать их в таких местах, словно шутя наделяя неодушевленные предметы таинственной силой. Вроде смерть, а для удачливого и рискованного человека – солидный барыш. Хотя в любой момент все может измениться, и кажущаяся прибыль обернется в руках смертью.

Зона – коварная девчонка. Иначе как девчонкой он и не представлял эту капризную невидимую правительницу Зоны – интеллектуальную аномалию. А может, и супермутанта, но обязательно женского пола. Как ни странно, он даже ее заочно любил, желая познакомиться поближе. А почему бы и нет? Вдруг она симпатичная. Вот будет потеха: безумный Беспалый и еще более безумная Зона идут вместе, держась за ручки. Он даже рассмеялся, очередной раз представляя комичную картинку. Молодая рыжая девушка в белом платьице в зеленый горошек, с фатой на голове и он в оранжевом смокинге вышагивают по черной траве, а рядом свадебным кортежем двигаются монстры. Такие ряды-шеренги монстров, и все они в разноцветных смокингах. Все. Даже крысы в таких маленьких нарядах. Вот играет свадебный марш, и они подходят к падре. А падре – это контролер. Умная скотина. Читает нам молитву. Спрашивает, любим ли мы друг друга. Согласны ли мы заключить брак. Мы, молодожены, отвечаем: да. И вот первая брачная ночь… Дурацкая фантазия. Но она придавала смысл жизни. А смысл в Зоне – вещь важная, так как то, что происходило в ней, вообще не поддавалось никакому смыслу. Вот такая и получалась каша. Вроде масло есть, но не сдобрить кашу. Каша горячая есть, но масло не тает. Полный бред. Как и вся его жизнь. Логика без логики.

Но он все же когда-нибудь проникнет на ЧАЭС и узнает, что там скрывается. Или кто. Это случится тогда, когда он не особо будет спешить. А сегодня иные заботы. Радовало, что расстояние небольшое и он одолеет его за пять часов даже в полном боевом обмундировании. Напрягало, что приближается ночь и потребуется искать временное убежище. Даже он не мог передвигаться по ночам. Аномалии в ночные часы меняли свои качества и действовали с эффектом «наоборот». Их невозможно было обнаружить, пока не попадешь. Жарка не обдавала огнем. Ночью ты в ней замерзал, превращаясь в глыбу льда. Жалейка не обещала быстрой смерти от внутреннего удаления, когда в целости оставалась лишь неповрежденная кожа. В темноте также работала шиворот-навыворот. У человека как бритвой срезались ногти, кожа, сетчатка глаз, губы, уши, нос и все другое, что имело несчастье крепиться на теле. Создавалась иллюзия, что над окровавленным телом со снятой чулком кожей глумливо потрудился хирург-маньяк. И куда несчастному деваться в Зоне, живому, но слепому и вопящему от боли? Ясно, что на его крик слетается вся нечисть с округи. Но они не убивают его сразу, а медленно слизывают кровь, наслаждаясь дикими мучениями. Он видел это не раз и даже однажды помог обреченному выстрелом из снайперки в голову, чтобы не мучился. В Зоне порой сочувствие выражалось иными способами и средствами. Наименьшим злом. Например, таким, как быстрая смерть.

Вот как и он. Для Зоны он меньшее Зло, для людей – большее. Из сталкеров его никто не любил, как и из группировок, оккупировавших Зону. Подумаешь, убил сталкера и хотел загнать хабар Торговцу. Ничего не было в этом противоестественного или предосудительного. Обычное для Зоны дело. Многие так поступали. Вот только не повезло: оказалось, что не добил он Гнуса, и, пока лазил по сумке, тот успел по КП скинуть всем информацию, что Беспалый – крыса и убийца. Хотя виноват был сам в случившемся. Ведь какой подонок: не хотел делиться поровну. Да, согласен, он был новичком, как говорится, мясом, а Гнус – опытным сталкером. Подумаешь, высшая каста. Так и поступал бы по-царски, так нет – пожадничал. Сэкономил, называется. И на ком? На своем компаньоне. А сколько было обещаний, разговоров, слов, а как коснулось дележки… Дорогое все – мне, а тебе – по губе. Мелочовки хватит. А если называть вещи своими именами, просто кинул на хабар. И где справедливость? Или она уснула вместе с совестью? Где благодарность за то, что он, рискуя своей жизнью, прокладывал дорогу туда и обратно? Ведь не зря новичков называли «щупальцами смерти» или «саперами». А более извращенные из сталкеров – встречались и такие – называли вновь прибывших в Зону молодых людей «открывалками».

Да, согласен, «оптики», как величали себя опытные сталкеры, передавали молодым опыт, натаскивали, требуя взамен безоговорочного послушания. Но какая разница? Ведь из всей группы после похода в катакомбы вернулись живыми лишь они вдвоем. Двое из пятнадцати. Десять трупов, которые были жареным, пареным, раздавленным, разметавшимся мясом. От них не осталось ничего, даже имен. У них было мало шансов остаться в живых. И они их не использовали. А он выжил и выбрался из этого подземного Ада. Просто ему повезло, сказалось, наверное, что родился он здесь. В Чернобыле. И земля помнила его запах. А когда произошла катастрофа, его просто эвакуировали в приграничные поселения, к бабушке. Родители погибли в первые секунды, когда атомный реактор разлетелся на миллионы смертоносных частиц. Но память осталась. Радиация все же задела его, отложила свой след, словно провела ладонью по телу, изменяя что-то внутри.

Прошло двенадцать лет, и его, пятнадцатилетнего паренька, потянуло как магнитом назад, домой. Странное это было состояние, Зона словно разговаривала с ним, звала. И он не удержался и сбежал от спокойной жизни, ловко преодолев все блокпосты, скрывавшиеся за колючей проволокой. Он не знал, что его толкнуло на столь безумный поступок, когда он беспечной жизни предпочел смерть. Возможно, это была свобода выбора. Ведь правительство, как и государство, не предоставляло ему этой свободы выбора. Там все живут по закону – закону власти, против которого протестовало все его естество. На Зоне все было иначе. И понеслась жизнь под откос. После Гнуса он впопыхах расстрелял группу долговцев, чем нажил себе новых врагов. Потом настала очередь бандитов, куда его черт дернул примкнуть. Он убил главаря, Хлеба, за то, что тот решил его сдать долговцам за крупное вознаграждение. Но он узнал об этом. Даже не узнал, а почувствовал предательство и сыграл на опережение. Ликвидировал ночью охрану, орудуя ножом, проник в спальню к боссу и перерезал тому горло. После чего забрал все содержимое сейфа. И подался в бега. Мафия ему этого не простила и устроила настоящую охоту. Но пока ему везло. Странно как-то везло. Ведь Зона не любит предателей. Расправляется она с ними быстро и жестоко. С ним было все иначе, словно она получала удовольствие от наблюдения за его мышиной возней, постоянно подкидывая неприятные ситуации, из которых ему приходилось выворачиваться, прилагая весь опыт, выносливость и сообразительность. Пока ему удавалось выжить. А дальше… А дальше он не загадывал. В Зоне нельзя загадывать на будущее, иначе настоящее растопчет. Просто сотрет в порошок и развеет по ветру. Зона не любила меркантильных, а тем более – мечтателей.

Что-то легонько кольнуло в сердце, Беспалый машинально напрягся и сконцентрировался. Так предупреждало шестое чувство об опасности. В руке как по волшебству оказался пистолет с глушителем. Взгляд вправо – и он едва не налетел на притаившегося в кустах зомби. Тот, как ни странно, увлеченно смотрел в другую сторону и человека не замечал. Необычное поведение, если не сказать – абсурдное. Людей они чувствуют за версту, подумал Беспалый, разряжая в голову мертвяка целую обойму. Тихо защелкал механизм, выплевывая свинцовые пули, которые с режущим свистом вонзались в противный безволосый череп с отваливающимися коростами. Запахло порохом. Гад обернулся, но тут же получил пару пуль в глазницы.