З.Л.О.
Шрифт:
Беспалый машинально вытащил из голенища сапога широкий охотничий нож и гневно по самую рукоятку загнал его в землю, представляя распластавшееся тело врага. И, с ненавистью вдавливая, провел длинную прямую полосу, как масло, разрезая грунт, словно вскрывая грудную клетку от шеи до пупка.
Бардак просто поразился, какой силищей обладает Убийца, если способен на такое. Почва на первый взгляд кажется мягкой, но внутри она крепче стали, и располосовать ее не то чтобы человеку, а не всякому монстру под силу. И он ужаснулся, припоминая слова старика, сидевшего за соседним столиком, который, услышав шутливый разговор по поводу Беспалого, мрачно возразил, что тот давно уже не человек и нечего ему приписывать человеческие качества. Теперь в этом он убедился и сам.
Беспалый угрожающе обернулся к нему, пожирая
– Ты тоже считаешь меня трусом? – Тон произнесенных слов был холоднее льда. И Бардака пробрала такая дрожь, что он по инерции попытался отползти дальше, чтобы выбраться из зловещего гипнотизирующего поля, но не смог: помешал холм, в который он уперся спиной. Этот кровавый взгляд словно когтями впился в сердце, выворачивая душу наизнанку. Ему показалось, что монстр видит его насквозь, словно он сидит перед ним обнаженный, и стоит ему чуточку замешкаться с ответом, что тот примет за сомнения, как немедленно последует расплата, роковой бросок ножа.
– Нет-нет, что ты… – отчаянно замотал головой парень. – Я в это не верил. Мне о тебе говорили другое: что ты убийца с большой буквы, что ты, возможно, и есть тот самый Черный Сталкер, кто отнимает жизнь у людей и несет смерть. Черный ворон Зоны – предвестник несчастья. Большинство сталкеров в баре придерживаются именно этого мнения.
– А ты? – Беспалый зловеще хмыкнул.
– Я… я не знаю, – испуганно залепетал Бардак в свое оправдание, чувствуя, как на лбу выступили крупные капли пота. – Я не думал об этом. Я же новичок, куда мне до ваших разборок. Мне бы выжить и вернуться домой. Больше мне ничего не надо. Я не хочу ни во что вмешиваться.
Видимо, Беспалого удовлетворил его ответ. Он поднялся, убрал нож в ножны, привязанные к голени, и надел на плечи рюкзак. Автомат он повесил на груди, не поставив его на предохранитель. Посмотрел куда-то вдаль и, не оборачиваясь, настороженно бросил:
– Надо уходить. А то падальщики начали собираться, чувствуют пролитую кровь. Скоро может кто-то и посерьезнее заявиться. На открытой местности с ними тяжело тягаться, тем более в паре с тобой.
Бардак встал и посмотрел по направлению взгляда сталкера. Вдалеке он различил несколько фигур крупных чернобыльских кабанов, которые стали медленно увеличиваться в размерах. Стадо было внушительным, голов двенадцать.
Беспалый быстрым шагом направился к лесу, и Бардаку ничего другого не оставалось, как последовать за ним. Хоть он до жути боялся Убийцу, но еще больше он боялся остаться с жуткой Зоной наедине. Ведь не убил же Беспалый его сразу, возможно, не убьет и в будущем. По какой таинственной причине он этого не сделал, Бардак не знал, но, возможно, скоро узнает. Но что знал наверняка: уж точно не из милосердия или по теплоте душевной. Ладно, это причуды странного сталкера, Бог с ними. Главное – он живой, в отличие от его прошлых компаньонов. Что делать дальше, видно будет, а пока их пути сходятся. И еще он знал, что Беспалый – убийца убийцей, но не каннибал. Такой грешок, как полакомиться человечиной, за ним, со слов людей, рассказывавших о нем всякие небылицы, все же не замечен. А это огромный плюс, значит, на консервы его не пустят. Видно, дело было в ином. Может, Беспалому потребовалась его услуга, так и быть, он окажет ее ему. Лучше быть бесхребетным хвостом, кем считал его сталкер, чем мертвым героем. Страх страхом, но справиться с ним можно. Невелика причина, чтобы отказаться от столь выгодного сотрудничества. Ведь оказаться одному в Зоне – это уже точно верная гибель. А ему так хотелось жить, а еще больше – вернуться домой. Вернуться домой и забыть навсегда этот чернобыльский кошмар. Пусть он будет вечно скрываться от военкомата, но зато целый и невредимый. Россия большая, в ней можно затеряться, на крайний случай просто сменить фамилию. И тогда ищи ветра в поле.
Он представил, как входит в родной дом, взбегает по лестнице на второй этаж и радостно нажимает на звонок. За дверью спрашивают, кто, он отвечает. Минутное замешательство. Быстро щелкает замок, и двери открывает мать. Она со слезами умиления разводит руками, и он бросается в ее объятия. Размечтавшись, он не заметил, как налетел сзади на остановившегося сталкера.
– Ой, – Бардак от неожиданности резко отпрянул назад, словно наткнулся на ядовитую змею, но, быстро справившись со страхом, с любопытством заглядывая вперед, виновато пробубнил: – Извини. Задумался. Что там? Почему мы остановились?
Беспалый обернулся и так зло посмотрел на парня, что у того душа ушла в пятки.
– Идиот, – только и прошипел он и вновь отвернулся, внимательно что-то рассматривая на лежащей перед ними поляне. Спина его напряглась, он взял автомат в руки и положил палец на курок. Странные ощущения. Он весь превратился в слух, слегка повернув голову влево и рассматривая открытый участок боковым зрением. Его предупредил тревожный внутренний колокольчик: впереди смерть. А интуиции он привык доверять, она не однажды его спасала.
– Ага, вот мы где, – усмехаясь, прошептал он, поднимая автомат и прицеливаясь неведомо в кого. Им повезло, что он вовремя обнаружил засаду. Очень повезло. Враг был коварен и молниеносен в нападении.
Рядом с деревом, которое огибала тропа, в засаде сидела лярва – существо, напоминающее размерами и формой облезлого медведя, а мордой – огромную крысу. Страшная тварь и кровожадная. Страшная в прямом смысле слова: те же маленькие бусинки крысиных глаз, пронизывающие тебя насквозь, и пасть с торчащими наружу острыми как бритва зубами, напоминающими две соединенные пилы, и такими же, как у крысы, торчащими вперед резцами, только размером с добрый кулак. И правда, что очень кровожадная, она не брезговала ничем, с равным аппетитом поедая свежие трупы, мертвечину хоть недельной давности, хоть годовой, главное – чтобы на костях остался хотя бы кусочек стухшего мяса. Не будет мяса – тоже не беда: она с удовольствием сгрызет и кости. А о ее вкусе говорило одно: она без разбора уничтожала все и всех вокруг, ее добычей становились даже зомби, которых она разрывала на части, яростно заглатывая еще шевелящиеся конечности.
Но опаснее всех в Зоне, даже кровососов, ее делало то, что тварь становилась невидимкой, не когда приходила в движение, а, наоборот, когда неподвижно замирала. А если учесть ее неуемный аппетит, ангельское терпение и то, что она всяким блужданиям по Зоне предпочитала охоту из засады, притаившись где-нибудь возле «проходных» мест – а проходными местами в Зоне можно было считать любую местность на выбор, так как тварей и людей везде хватало, – то голодать ей не приходилось. Единственное, что помогало вычислить ее местонахождение или как-то обнаружить, – это внутренний сигнал опасности и боковое зрение. В преломленных лучах света кое-как можно было различить ее расплывчатые черты. Но даже это еще не давало шанса справиться с бестией, ее шкура была почти неуязвимой, как и массивный череп, который легко выдерживал выстрел бронебойной пули в упор. Слабым местом были лишь шейные позвонки, но в шею вначале еще нужно было попасть. Потому что, если смотреть на нее прямо, она выпадает из поля зрения, сразу напоминая прозрачную испаряющуюся воду, поэтому приходилось постоянно крутить головой, чтобы как-то приблизительно прицелиться. Секрет заключался в том, что в тот момент, когда она находилась в неподвижности, была более беззащитной, так как при атаке имела сходство с таранящим бронепоездом, и уязвимое место было недосягаемым для поражения.
Как она становилась невидимой, никто точно не знал, научники объясняли это свойство взаимодействием структур, наличием в организме мутанта особого статического поля, зеркальных волосков на шкуре и выделением телом влаги. Поле поднимало волоски, влага растекалась между ними, волосы слипались, и свет преломлялся, создавая иллюзию прозрачности. Весь этот химический процесс происходил в совокупности с ее мысленным желанием: остановилась, подумала – и стала невидимкой. Это доказывало, что тварь разумная и располагает непонятными человечеству задатками разума. Да и что говорить, в Зоне почти каждая тварь обладала своими задатками разума и какими-нибудь сверхъестественными способностями. Так что лярва была не единичным случаем, хотя одним из самых опасных. Конечно, если не принимать во внимание тот факт, что даже безобидные поодиночке монстры, накинувшись на тебя всей сворой, любого превратят в мясной фарш. Так что в Зоне все относительно, и у слабого на первый взгляд существа есть определенные преимущества перед более сильным противником, мелочь сбивается в стаи, чего наделенные силой монстры не делают.