За борт!
Шрифт:
— В таком случае пусть проект продолжается; представь Луговому список политиков и военных, кого мы хотели бы использовать. Все американские лидеры, оставляющие должность, выступают советниками; у них большой опыт, даже если руководство было неудачным. У капиталистов короткая память. Знания, которыми располагает президент и которые только еще должны получить его преемники, для нас большая ценность. Но на этот раз мы проявим терпение и не станем спешить. Мозг президента может оказаться гусыней, целые десятилетия несущей нашей разведке золотые яйца.
Полевой
— За нашего лучшего тайного агента.
Антонов улыбнулся.
— Пусть работает подольше.
За полмира от них Реймонд Эджли сидел у консоли и читал распечатку. Он поднял очки и потер покрасневшие глаза. Несмотря на усталость, в нем чувствовалась большая нервная энергия. Пробудилось чувство соперничества. Возможность опередить достойного противника в психологических играх уничтожала всякую мысль о сне.
Доктор Гарри Гринберг, тоже известный психолог, закурил длинную, изогнутую глиняную трубку. Пробудив к жизни желтую, в пятнах, головку трубки, он мундштуком показал на записывающий аппарат.
— Ждать дольше бессмысленно, Рей. Я убежден, что у нас достаточно данных для переключения.
— Не хочу торопиться, пока не буду уверен, что мы сможем перехитрить Алексея.
— Действуй, — сказал Гринберг. — Довольно ждать. Сделай это.
Эджли посмотрел на свою команду из десяти психологов.
Все выжидательно смотрели на него. Он кивнул.
— Ладно. Всем приготовиться к переключению с президентского имплантата на наш центральный компьютер.
Гринберг обошел комнату, коротко переговорил со всеми, вторично проверил все процедуры. Три человека сидели у консоли компьютера, держа руки на клавишах. Остальные следили за экранами и поступающими данными.
Сжав в руке носовой платок, Гринберг стоял за одним из психологов, чуть сбоку.
— Ни в коем случае нельзя прервать ход его мыслей или вмешаться в ту минуту, когда Луговой отдает указания, — предостерег Гринберг.
— Я понимаю, — ответил Эджли, не отрывая взгляда от экрана, передающего запись мыслей. — Нам к тому же нужно точно учесть его сердечный ритм и остальные функции организма.
Программист ввел команду и ждал. Все ждали, глядя на пустой экран, которому предстояло показать успех или неудачу. Шли минуты, все молчали, слышалось только негромкое гудение оборудования: компьютер отсчитывал миллисекунды до принятия команды.
Неожиданно на экране вспыхнула надпись:
ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ СВЯЗИ ЗАВЕРШЕНО.
Все с облегчением вздохнули и заговорили, пожимая друг другу руки, как в центре управления НАСА после успешного запуска.
— Думаешь, Алексей купится? — спросил Эджли.
— Не волнуйся. Он ничего не заподозрит. Самолюбие никогда не позволит Алексею Луговому подумать, что кто-то может его перехитрить. — Гринберг помолчал, выпуская кольцо дыма. — Он проглотит все, что мы ему скормим, и отправит в Москву, решив, что это божий дар для его шпионажа.
— Надеюсь, — сказал Эджли, вытирая мокрый лоб. — Следующий шаг — перевод президента
— Всему свой черед, — сказал Гринберг, доставая бутылку шампанского. Один из сотрудников раздавал бокалы. Хлопнула пробка, и полилось вино. Гринберг подставил бокал.
— За дока Эджли, — с улыбкой сказал он, — который только что отбросил КГБ на десять лет в прошлое.
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ „СТОУНУОЛЛ ДЖЕКСОН“
Глава 68
13 августа 1989 года Новый Орлеан, Луизиана
Питт большую часть дня дремал, а самолет вел Джордино. Солнце ярко светило, когда они снизились над сине-зелеными водами озера Пончартрейн и нацелились на маленький аэродром, выступающий из берега Нового Орлеана. Аквамариновый реактивный самолет НПМА коснулся асфальта полосы и остановился возле вертолета с надписью „Дельта ойл лтд.“ на борту.
Из стоявшей поблизости машины вышел человек в легком костюме из полосатой ткани и пошел к ним. Когда Питт выбрался из кабины „Лира“, человек снял темные очки и подал руку.
— Мистер Питт? — спросил он, сверкнув зубами на загорелом лице.
— Я Питт.
— Клайд Гриффин, ФБР, спецагент, начальник луизианского отделения.
На землю спустился Джордино, и Питт представил его.
— Чем можем быть полезны, мистер Гриффин?
— Директор Эммет просил меня официально заявить, что Бюро не может оказывать поддержку вашим поискам.
— Я не просил о помощи, — сказал Питт.
— Я сказал „официально“, мистер Питт. — Белые зубы сверкнули в широкой улыбке. — А неофициально… сегодня воскресенье. Директор разрешил всем агентам сегодня заниматься своими делами. В моем распоряжении восемь человек, которые считают, что ваше дело важнее их партий в гольф.
— Эммет дал благословение?
— Только не для протокола, он сказал, что, если мы очень быстро не найдем вице-президента, он даст мне такого пинка, что я очень долго не смогу сесть за пианино.
— Наш человек, — сказал Джордино.
— Вам известно, что мы ищем? — спросил Питт.
Гриффин кивнул.
— Речную баржу. Мы уже проверили примерно двести барж между этим местом и Батон-Ружем.
— Вы искали на севере. Я считаю — нужно на юге.
Гриффин с сомнением смотрел в землю.
— Большинство приходящих фрейтеров и танкеров разгружаются у городских причалов. Потом буксиры перетаскивают грузы на север. Мало барж ходят южнее, только те, что вывозят в океан мусор и отходы.
— Тем больше причин поискать там.
Гриффин приглашая показал на вертолет.
— Мои люди ждут в машинах вдоль реки. Мы сможем руководить ими с воздуха.
— „Дельта ойл“ — хорошее прикрытие? — спросил Питт.
— Вертолет нефтяной компании в этих местах дело обычное, — ответил Гриффин. — Вертолеты часто перевозят людей и припасы на далекие буровые вышки и трубопроводы. Никто не обращает на них внимания.