(За)буду его

Попова Елена

Но не успеваю я подняться по лестнице, как меня останавливает звонок в домофон.

– Как всегда кто-то что-то забыл, – сдержанно говорю я и, спустившись на первый этаж, стреляю взглядом по гостиной в поиске чужих вещей.

Подхожу к двери, смотрю на экран домофона и непроизвольно раскрываю рот.

– Красовская? – хрипло проговариваю я и несколько раз моргаю.

«Чудится, что ли?»

Но нет. Это действительно она. Стоит у ворот в светлой шубе и, вытягивая шею, смотрит на окна.

Перед глазами появляется

картинка, как она точно так же приехала сюда полтора года назад и сообщила, что хочет со мной расстаться.

И это было ровно за неделю до нашей свадьбы.

А еще чуть позже я узнал, что она уехала в Питер с одним режиссером, после чего ее актерская карьера стремительно пошла в гору.

Нажимаю на кнопку домофона и грубо, насколько это возможно, спрашиваю:

– Зачем приехала?

– Олег, нам надо поговорить. Это очень важно.

«Настолько важно, что приехала аж за пятьдесят километров от города?» – удивляюсь я и замечаю, как она жестом отпускает машину с шашками.

– Здесь о-о-чень холодно, – протягивает она.

«Черт… – сжимаю кулаки, несколько секунд думаю, что с ней делать. – Ладно, пусть выкладывает свое «важное» и катится отсюда на хрен».

Я нажимаю на кнопку домофона, вижу, как она проходит во двор, распахиваю дверь.

– Привет, – улыбается Лиза и бесцеремонно проходит в дом.

– Забыла, в какой стороне трасса на Питер? – закрывая дверь, спрашиваю ее.

– Питер? – смеется она. – Я уже полгода не живу там, Олежек. Ты разве не в курсе, что я рассталась с Беловым и вернулась обратно в Москву?

– Я не интересуюсь твоей жизнью, – отвечаю я. – Здесь ты что забыла?

– Узнала, что ты вскоре женишься, и не могла не поздравить, – подмигивает она и снимает шубу.

– А слово телефон тебе не знакомо? Это такая прямоугольная штуковина, которую можно прижать к уху и сказать все, что не можешь сказать лично.

– В том-то и дело, Черкасов, – вручает она мне шубу, снимает бордовый берет и поправляет темные волосы. – Ты мне не чужой человек. Все-таки мы три года были вместе. Поэтому я и решила поздравить тебя лично, а не по прямоугольной штуковине.

Развернувшись на высоких каблуках, она по-хозяйски цокает в кухню.

– Красовская, ты ничего не перепутала? – выкрикиваю я. – Эй, мадам! Выход в другой стороне.

Словно не слыша меня, она усаживается за барную стойку, обводит взглядом кухню.

– М-м, а здесь почти ничего не изменилось с тех времен. Кроме фото в рамочках.

Она щурит ярко-накрашенные глаза, глядя на наши с Аленой фотографии и кивает на френч-пресс.

– Чайку нальешь?

Меня это начинает выводить из себя.

Кладу шубу на ее колени, упираю ладони в мраморную столешницу и сверлю ее взглядом.

– Ты не у себя дома, Красовская. Приехала поздравить? Считай, миссию выполнила. У тебя есть две минуты, чтобы вызвать такси и уехать из моего дома.

От моего тона она быстро теряет уверенность и растерянно хлопает ресницами.

– Я тебя не узнаю, Черкасов. Прежде ты никогда не был со мной настолько грубым.

– Полторы минуты! – подгоняю я.

– Ба-а-а, какие мы сердитые, – цокает языком Лиза и грациозно выпрямляет спину. – На самом деле я пришла не только поздравить. Мне нужно сказать тебе кое-что.

– У тебя осталась минута. – Я скрещиваю на груди руки. – Ближе к делу.

– Ну, ближе так ближе, – хмыкает она и откидывается на спинку барного стула.

– Я приехала попросить у тебя прощения.

– Зря тратишь время, – усмехаюсь ей в лицо. – Твои извинения мне и тогда были не нужны, а сейчас – тем более.

– А мне нужны, – выставляет указательный палец Лиза и растягивает на губах мечтательную улыбку. – Знаешь, пока я жила с Беловым, все время вспоминала, как нам было хорошо с тобой, все наши поездки, вечера в этом доме, – обводит взглядом кухню. – Позже я поняла, какую допустила ошибку, расставшись с тобой, но у меня не хватило духу приехать.

– А сейчас что изменилось? Хотя дай-ка сам угадаю. – Я выгибаю бровь и прищуриваюсь. – Белов нашел тебе замену, и ты решила попробовать вернуться ко мне?

– О-о, – запрокинув голову, хохочет она на всю кухню. – Во-первых, не он меня бросил, а я его, а во-вторых…

Она устремляет на меня взгляд, медленно ведет кончиком большого пальца по безымянному.

– Ты уже почти окольцован, Черкасов. И, наверное, безумно любишь свою невесту? – Она вопросительно выгибает бровь, закусывает губу.

– И это, кстати, твоя единственная умная мысль за весь наш разговор, – отвечаю я и дважды хлопаю по столешнице ладонью.

– Твое время вышло. Вызывай такси.

– Значит, все-таки не простишь? – спустя паузу произносит она. – Жаль. А я так надеялась, что мы сможем остаться друзьями, – вздыхает Лиза и наглядно поправляет черные чулки. – Принеси мою сумочку, пожалуйста. Там телефон.

Я иду в коридор, беру с банкетки ее замшевую сумку, и по пути обратно слышу, как на кухне что-то гремит.

Застыв на пороге, наблюдаю картину: Лиза разливает по чашкам чай, затем ставит их на барную стойку, расстегивает две верхние пуговицы на белой шелковистой блузке и машет рукой у лица.

– Жарковато стало, – говорит она до боли знакомым низким голосом, наклоняет на бок голову, и, глядя на меня, ведет пальцем по декольте. – Впрочем, в этом доме всегда было жарко, не так ли? Особенно в спальне.

Я кидаю на барную стойку ее сумку.

– Вызывай такси! – велю я.

Пару лет назад я бы занялся с ней любовью прямо на барной стойке сразу после того, как она расстегнула пуговицы. Но это безумство давно иссякло. Я вырывал ее из сердца и из своей жизни. Так что зря она надеется, что на меня подействуют ее ахи-вздохи.